Да здравствует король

Он достаточно безумен, чтобы сделать это, этот ублюдок, особенно с тем безумным взглядом, который сейчас светится в его глазах.

— Нет. Я бы не стала с ним трахаться, — говорю я. — Но я могла бы, если бы захотела.

— Правда? — Он скривился, в его голосе прозвучал яд.

— Ты никогда не говорил, что хочешь быть эксклюзивными.

Он снова хватает меня за руку и тащит в сторону VIP-туалета, после чего распахивает его настежь.

— Все убирайтесь к чертовой матери. — Он требует, его челюсть двигается вперед-назад, когда он смотрит на меня. Поскольку он — Ройал, они слушаются. Несколько человек в кабинках и на сидении избегают моего взгляда, выходя.

Когда все уходят, он отпускает меня и с угрожающим щелчком запирает дверь. Он ослабляет галстук и делает шаг ко мне.

— Я слышал, как Тайер сказала в своем видео, что ты одинока. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь позволю кому-то другому трахнуть тебя?

Его тело напряжено в ожидании моего ответа. Кажется, он готов сорваться.

— Если я и думаю, что могу трахнуть кого-то другого, то только потому, что ты неоднократно говорил, что не ищешь отношений или чего-то серьезного.

— Да или нет, Беллами. — Требует он.

— Да. — Говорю я в отчаянии. — Я не думала, что ты будешь возражать, если я буду встречаться или спать с кем-то другим.

Его рука вырывается и хватает меня за затылок, чтобы притянуть к себе.

— Ошибаешься. — Он прокусывает дорожку от моего горла по линии челюсти до губ, где пускает кровь. Металлический привкус заполняет мой рот. — Для тебя больше никого нет, Белл.

Его губы прижимаются к моим.

Он — животное. Он кусает, он лижет, он берет.

Он всегда был собственником, но это совсем другое. Как будто он хочет пометить каждую частичку моего тела, оставить следы себя везде снаружи, как он уже сделал это внутри.

Но я не могу выбросить из головы его слова о том, что он спал с другой.

— Роуг, остановись. — Я говорю, отрывая свой рот от его рта и поворачивая голову. — Я не буду спать с тобой, если ты трахался с кем-то еще.

— Я этого не делал.

— Не делал. — Повторяю.

— Я не могу перестать думать о тебе. — Он говорит, задирая верхнюю ткань моего обтягивающего платья-халтера и обнажает мою грудь. Он пощипывает оба соска, гладя меня по шее. — Я скучал по тебе.

— У тебя забавный способ показать это. — Я говорю, пытаясь сопротивляться его ухаживаниям.

— Для меня это в новинку. Понятия не имею, что делаю. — Он говорит, успокаивая меня. Его слова приглушенно звучат на моей коже. — Скажи мне, что ты тоже скучала по мне. — Он целует и покусывает мою шею.

Я выгибаюсь в его руках, и от сочетания покусываний, облизываний и посасываний у меня в животе поднимается жар.

— Я тоже скучала по тебе. — Признаюсь я.

Его рука пробирается под платье и срывает с меня трусики. Он засовывает их в штаны, а затем проводит пальцами по моему лону до клитора.

Он одобрительно стонет, касаясь моей кожи.

— Ты всегда такая мокрая для меня, детка.

— Ммм… — Я хрипло стону, когда он вводит в меня два пальца, а его большой палец остается на месте, чтобы погладить мой клитор. Он пронзает меня пальцами, его ритм просто зверский.

— Ты такая хорошая девочка для меня. Я чувствую, как ты сжимаешь мои пальцы и течешь по моей руке. Ты, блять, любишь грубость, да?

Он шлепает меня по заднице, когда я ничего не говорю.

— Ах! Да, мне это нравится.

Он вводит в меня третий палец, продолжая свой дикий темп. Я нахожусь на пороге ослепительного оргазма, в нескольких секундах от того, чтобы перепрыгнуть через край, когда он резко выходит из меня.

Я резко вскрикиваю от потери его пальцев.

Его рука обхватывает мое горло и сжимает один раз, предупреждая.

— Это за то, что позволила другому мужчине прикоснуться к тому, что принадлежит мне. — Он шлепает меня по клитору.

Один раз.

Дважды.

Три раза подряд.

Из моих губ вырывается мучительный крик.

Он переворачивает меня и наклоняет над раковиной. Я стою перед зеркалом и смотрю, как он наблюдает за мной. Его зрачки полыхают от похоти и властного владения, когда он гладит мою попку.

Я наблюдаю, как мой рот открывается, когда его руки раздвигают мои ягодицы, а его палец проводит по моим складкам.

— А это, — говорит он, погружая средний палец в мою киску и проводя им по задней дырочке. Мои глаза расширяются и поднимаются, чтобы встретиться с его глазами в отражении, чтобы сказать что-то — что, я не знаю — когда он вводит свой палец до упора.

Моя ладонь взлетает вверх, чтобы прижать себя к зеркалу, когда с моих губ срывается шумный стон.

— Это за то, что ты думаешь, что есть мир, в котором ты когда-нибудь трахнешь кого-то еще. — Он мрачно шепчет надо мной, его взгляд прикован к моему лицу, и он следит за каждой моей микрореакцией на его вторжение.

Он начинает двигать пальцем внутрь и наружу, его темп становится все быстрее.

— Никто больше не прикасается к тебе. Никто не увидит тебя такой.

Мои глаза закатываются на затылок от удовольствия и боли, которые он доставляет своими исследованиями. Я толкаюсь бедрами назад, чтобы встретить толчки его пальца, мой рот открывается в беззвучном крике.