Да здравствует король (ЛП)

Я резко встаю, испугав Риса и Феникса.

— Я собираюсь отправиться домой. Нам с Робертом нужно немного поговорить о том, как две американки оказались на Королевской территории.

Я покидаю Bella’s, не попрощавшись, и проделываю десятиминутный путь к своему дому.

Официально мой отец проживает в Швейцарии в целях налогообложения, поэтому у него есть особняк в этой стране. Но на самом деле он живет в Нью-Йорке и приезжает два-три раза в год по делам школы.

В его отсутствие я живу там с Рисом и Фениксом. В первый год учебы у них был номер люкс в корпусе, но чаще они оставались ночевать в доме. Начиная со второго курса, они переехали ко мне.

Моему донору спермы не понравилось вернувшись домой, обнаружить, что в его доме живут два других человека.

Мне понравилось видеть, как ярость искажала его лицо, когда он все понял.

Я взбегаю по парадной лестнице, которая встречает меня на входе в фойе, и поворачиваю к кабинету отца в конце левого коридора на втором этаже.

Дом огромен, он раскинулся на семь тысяч футов. Знаки богатства выставлены на всеобщее обозрение, небрежно, аляповато.

— Привет, Роберт.

Мой отец поднимает голову от бумаг в своей руке и смотрит на меня, прислонившегося к дверной раме, скрестив руки.

Он опускает взгляд обратно на свой документ.

— Я же просил тебя не называть меня так.

Я полагаю, что у моего отца привлекательная внешность. Он носит строгий костюм с легкостью, которую большинство людей хотели бы иметь, его туфли всегда идеально начищены, а волосы безупречно причесаны. Седина оттеняет волосы на висках, добавляя эрудированности всему его облику.

— Ты просил не называть тебя так на людях. И, ты только посмотри на это. Мы одни.

Его глаза снова встречаются с моими.

— У меня нет времени на все это. — Он кивает в сторону двери, прогоняя меня.

Гнев бурлит в моем горле и требует выхода. Я пересекаю комнату в два шага и хлопаю раскрытыми ладонями по его столу.

— Очень жаль, но сегодня ты будешь меня слушать. — Я усмехаюсь над ним. — Представь мое удивление, когда я сегодня наткнулся на двух американок в кампусе. Странно, я не помню, чтобы я когда-либо одобрял их заявления. — Говорю я, изображая притворное замешательство. — Почему ты обошел меня в одобрении заявок? В какую игру ты играешь?

Он не сразу отвечает или реагирует на то, что я хлопнул ладонями по его столу, а просто невозмутимо наблюдает за мной.

Он встает и обходит стол, чтобы встать передо мной.

— Ты думаешь, мне есть дело до того, чего ты хочешь?

Я открываю рот, чтобы резко ответить, и его кулак врезается мне в челюсть, прежде чем я успеваю заметить его приближение.

Моя голова мотнулась в сторону, но я остался стоять.

В ушах звенит.

И боль распространяется по моей щеке.

Но я не дам ему удовольствия увидеть мою реакцию.

Я снова поворачиваюсь к нему лицом, но на этот раз, когда его кулак во второй раз ударяет меня в челюсть, силы удара хватает, чтобы отправить меня на пол.

Тяжелое кольцо на его правой руке режет мне щеку.

Порез на моем носу, полученный в последний раз, когда он ударил меня, в тот день, когда он приземлился в Швейцарии на прошлой неделе после шестимесячного отсутствия, только начал заживать.

— Следи за языком, когда, блять, разговариваешь со мной. — Он плюет на меня, гнев превращает его лицо в пестрое красное месиво.

Он отводит ногу назад и бьет меня в живот. Удар заставляет меня сложиться вдвое от боли, и дыхание вырывается из моего тела. Я заглушаю его изо всех сил, чтобы он не услышал.

— С тебя хватит? Скажи что-нибудь. — Требует он.

Не сопротивляйся. Не доставляй ему такого удовольствия.

Я повторяю это снова и снова про себя в голове, как заклинание.

Я никогда не сопротивляюсь. Ему бы очень понравилось, если бы я это сделал. Единственная власть, которой я обладаю в этот момент, — это не давать ему никакой реакции.

Поэтому я отступаю еще дальше внутрь себя, принимая холодную отстраненность и используя ее как щит. Я непоколебимо смотрю ему в глаза, отказываясь отступать.

Если судить по тому, как дергается его глаз, мой акт бунтарства только разжигает его злобу.

Он приседает рядом с тем местом, где я лежу на полу.

— То, что я решу делать с этой школой, не имеет абсолютно никакого отношения к тебе. У этих девочек были отличные школьные результаты, и они помогут укрепить спортивные и академические позиции АКК.

Я по-прежнему отказываюсь говорить, глядя на него с вызывающей улыбкой на лице.

Он бросает на меня смертоносный взгляд, прежде чем встать. Его нога разгибается и бьет меня в живот во второй раз.

Отец застегивает пиджак и приглаживает волосы.

Он не хотел бы, чтобы его коллеги в Нью-Йорке знали, что он только что закончил избивать своего сына. Это не лучшим образом скажется на имидже семьи.

— Теперь я буду чаще бывать дома, чтобы наблюдать за работой совета, когда мы будем рассматривать претендентов на следующую партию студентов-стипендиатов. Похоже, мы будем видеться гораздо чаще, сынок.

Последнее слово он добавил с усмешкой.

С этими словами он плюет мне под ноги и выходит из комнаты, не оглядываясь назад.