Да здравствует король (СИ)

– Король мертв, – повторил за ней эльф, вспоминая ту самую ночь, принесшую Цирилле боль в суставах и потерю времени. – Да здравствует король, Зираэль.

И осознание словно ударило ее по затылку. Девчонка попыталась привстать, но боль в груди укусила сильнее обычного. Цирилла невольно зашипела, и с шипением этим вернулась на место, аккуратно уложив голову на жесткую подушку. Брови ее на пару секунд выгнулись, взгляд из решительного обернулся жалким, болезненным, потерянным, и от одного краткого взора на поверженную ведьмачку сердце гостя забилось чаще. Ведь только этого он и ждал.

«Если их чертов король мертв, мертв, а наследников не оставил», – поняла Цири, – «Они выберут себе нового короля». Подняв взгляд к довольному Эредину, девушка невольно сжала губы от страха. Ей не хотелось слышать ответ, но узнать его – стоило. Особенно, если она собирается повторить свою попытку, если жаждет сбежать из этого странного мира и вернуться в такой же странный, но уже свой.

– Да здравствует… Кто? – спросила ведьмачка, отчаянно пытаясь придать голосу оттенок пренебрежения и твердости. – Кто теперь король?

– Я, Зираэль. Конечно же я.

Она уже знала, поняла по его блестящим зеленым глазам, по самодовольной улыбке, растянувшей изящные тонкие губы. Ведьмачка отвернулась, лишь бы не показывать ужаса, ярко читавшегося на ее лице. Пусть себе упивается злорадством, но не так, чтобы она видела… Нет, только не так.

Эльф теперь распоряжается ее жизнью, ее поведением, досугом и временем, всем, чем только она могла бы занять себя. И если раньше положение драгоценной Ласточки предполагало хотя бы малую долю свободы, теперь ей очень повезет, если слуги и охранники позволят выходить из покоев или тюрьмы.

– Такой солнечный денек, – заметил мужчина, заглянув в единственное оставленное пленнице окно. – Жаль, что ты не можешь выйти, Зираэль, подышать свежим воздухом. Я бы отвел тебя в ту беседку, мы бы выпили чая, вина или что там ты пила раньше. Но я готов подождать, не волнуйся.

– Как мило, – шикнула она.

– Ты, наверное, гадаешь, отчего выбрали именно меня, верно? – спрашивал гость, упиваясь собственным величием.

– Нет, – ответила девушка, чувствуя, что руки ее начинают затекать. – Мне плевать. Я гадаю: когда меня отсюда выпустят.

С коронованием Эредина ей все было ясно. Это предсказуемо для того, у кого все же имеются глаза. Цири узнала скорое будущее, как только пришла. Пусть она и скиталась по свету большую часть жизни, пусть не задерживалась нигде, вечно переходя от наставника к наставнику, мешая одну науку с другой, но… Править – вот, что было завещано ей Предназначением. «Чуйка» бабушки была у нее в крови, и избавиться от нее было бы крайне сложно, даже проживи она всю жизнь в крестьянской хибаре.

Цирилла поняла, что полным воли к жизни народом долгое время правил эльф слишком старый, лишенный всяких амбиций в силу преклонного даже для эльфа возраста. Горделивые Aen Elle устали от того, что давно уже не могли найти для себя новый повод для гордости, потому и выбрали того, кто мог им этот повод дать.

Глупые. Вечной забавой остроухих было распевание занудной баллады «Тщеславные людишки то и это», а сами… Цири фыркнула, останавливая поток злорадных мыслей. Пусть Эредин был надменным, импульсивным и чуть нетерпеливым в ее глазах, древний народ знал, что на троне сидеть должен был именно он. Король Дикой Охоты – ныне Король и народа Ольх.

– Не можешь усидеть на одном месте?

– А сколько? Сколько я тут уже сижу? – спросила Цири, все не решаясь заглянуть гостю в глаза.

Искорки в них пугали ее и раньше, а теперь она боялась встретить во взгляде мужчины пожар… Пугали, искры пугали ее и манили, что злило ведьмачку даже сильнее, чем спокойные и нудные речи вездесущего Знающего. Раньше, при одной только мысли об Аваллак’хе девчонка чувствовала раздражение, теперь же, вспомнив о нем, Цири решила, что может еще надеяться на удачный побег. Эльф явно испытывал к ней если и не тепло, то дальний его отголосок, и ведьмачка тут же решила, что должна использовать его в свою пользу.

– Это совершенно неважно, Зираэль: сколько ты здесь провела. Вот сколько ты здесь еще пробудешь – важно, соглашусь, – заметил гость. – Это зависит только от тебя.

– От меня? – спросила Цирилла, ухмыляясь. – А разве не от умения ваших хваленых лекарей? Им же меня и лечить.

– Думаешь, что тебе так просто позволят отсюда переехать? – спросил мужчина, воруя у Цири улыбку. – Пыталась сбежать от нас, сговорилась с единорогами, ранила… Знаешь кого? Ты же не такая глупышка, Зираэль.

Нет, не такая. Девчонка наконец собрала в кулак все силы, что в ней остались, и решилась посмотреть гостю в глаза. Усилие это стоило ей дрожи в ослабших коленках, отголоском ужаса в мозгу. Эредин улыбался. Игриво и опасно, он скалил свои мелкие, как у всех эльфов зубы, смотря за реакцией пленницы. Зеленые глаза ее выражали ничем не скрываемый гнев. Гнев бессильный и кусачий в своей ничтожности, гнев, обещающий аукнуться ему слегка погодя.