Да здравствует король (СИ)

– Без корсета, – перебила ее девчонка, не желая слушать. – Ребра болят, – добавила она, заглянув в растерянные глаза служанки. – Эредин явно не хочет, чтобы я валялась тут дольше положенного.

– Как пожелаете, – шикнула эльфийка, расшнуровывая ленты.

Пальцы служанки скользили быстро, но совсем не так ловко. Она спешила потому, что король ее не желал долго ждать, он требовал подготовить пленницу к полудню. Тело Цириллы оказалось слишком грязным, чтобы справиться с ним быстрее, и сейчас на сборы у девушек оставалось меньше часа. Мешкаться сильнее – значило для обеих злить демона, испытывать удачу. Слишком опасная затея, а особенно, если знать, что он сделал с той, кто не так давно пытался ему дерзить.

Зеленое платье, пусть даже и без золоченого корсета, сдавливало ведьмачке грудь. Высокий вырез представлял ее сухую фигурку в более выгодном свете, добавлял иллюзию женственности линий, длинная юбка скрывала не менее длинные ноги, а сочный изумрудный цвет, действительно, удивительно хорошо подходил к глазам. Пленница походила на гостью.

Платье подошло, верно. К глазам, которые эльфийка умело подчеркнула черными тенями, к статной осанке ведьмачки. Серебристые волосы Цириллы служанка убрала назад, в затейливый нарочито неопрятный хвост, щеки ее чуть украсила румянами. Девчонка походила на молодую знатную даму, что только-только очнулась ото сна и не успела привести себя в полную готовность к приему гостей.

– Ну и куда мне теперь в этом платье? – спросила Цири, едва взглянув на себя в зеркало, отодвигая прядь, закрывающую ее шрам, за ухо. – Сидеть тут и ждать, когда твой господин соизволит явиться?

– Нет. Мы с вами выйдем к двери. Господин не желает заходить. Его смущает запах можжевельника в ваших… Покоях.

– Какая нежная душа, ты только подумай. Может, стоило ему цветов собрать на бутоньерку? Какие он там любит?

Ведьмачка фыркнула, в дальнейшем сохраняя зловещее молчание. Зловещим оно было от того, что до этой поры служанка выслушала от нее множество упреков, некоторые из которых и не успела заслужить. Если быть честной с самой с собой, то Цирилла вовсе не злилась на бедную девушку. Злил ее тщеславный народец остроухих пленителей, злил их король, злила верность, ими к нему испытываемая, и злило ее безвыходное положение.

Любил ли народ Цинтры так ее бабку – старую Львицу, готовую разорвать любого за собственную кровь? Любил ее покойную мать, ее отца? Цирилла об этом не знала, не помнила точно, она была слишком мала. Когда-то ведьмачка пообещала себе по возвращении в родной мир выяснить судьбу своей семьи, но сейчас она боялась, что обещание это затеряется в горе других – более важных. Главное бы сбежать, а дальше дела у нее точно найдутся.

К ужасу нерасторопной служанки, Эредин уже ждал девушек у дверей. Красный камзол, высокие черные сапоги, длинные смоляно-черные волосы, убранные в хвост. Вид его выражал только легкое раздражение, но каждому члену эльфийской свиты было ясно: этого достаточно, чтобы остаться без ушей. От взгляда его холодных зеленых глаз Цирилле стало не по себе. Мурашки пробежали по плечам, спрыгнули ниже, останавливаясь у самого копчика, но девчонка велела себе сохранять непроницаемый вид. Пусть знает, то дух ее не сломлен.

– Свободна, – холодно произнес эльф, бросив на служанку беглый взгляд.

– Вот так ты говоришь с сородичами, а? – полушепотом спросила Цирилла, стоило девушке завершить смущенный кивок и уйти. – Я думала, что друг друга вы только и делаете, что облизываете ног до головы. Из солидарности и общей гордости.

– Сородичи, – шикнул Эредин, пряча улыбку за поворотом головы. – Она не Aen Elle, Зираэль. Впрочем… Скоро научишься различать одних от других, ничего страшного для человеческой самочки. Это – обычная дикая девка. Из твоего мирка.

Эльф благодушно подал ей локоть, и взгляд его темно-зеленых глаз указывал на то, что это – никакая не просьба и не предложение. Приказ. Цирилла не сразу подчинилась. Желание вновь показать норов обуяло ее тело, хотелось податься вперед и пройти мимо, только боль вовремя вразумила девчонку, дала ей вспомнить, что может произойти. Сначала кольнуло в ребрах. После – у запястья, и старые раны навязчиво шепнули ей: «подчинись, или будет хуже».

Ей пришлось. Ладонь ведьмачки обвила его сухое запястье, чуть потянув вниз. Король поднял руку слишком высоко – Цири не смогла бы дотянуться. Ткань его наряда была жесткой и колкой, как и улыбка эльфа, но отпустить ее было нельзя. Девушка же не улыбалась, не чувствовала удовольствия, и спутник ее расточал улыбки за двоих. Красный камзол и зеленое платье – создавали удивительно осеннее сочетание: холодное, горькое, но приятное.

– Ты разве не рада была выбраться? – спросил мужчина, делая первый шаг вперед. – Посмотри. Здесь же лучше, чем в твоей палате.