Дабог. Авторская версия 2017 года

— Разрешите мне, господин президент? — Эдуард Нечаев, глава разведывательного управления Земли встал с кресла. Дождавшись кивка, он сменил изображения и указал на объемную карту пространства, где звезды были соединены между собой тонкими линиями. — Теория гиперсферы нашла подтверждение, — начал он. — Гиперкосмос, в нашем понимании, является носителем всех гравитационных взаимосвязей Вселенной, но с сугубо практической точки зрения нас интересуют лишь объекты звездной величины, — именно они, обладая огромной массой, формируют устойчивые, доступные для обнаружения приборами силовые линии гиперсферы.

— И что это дает? — спросил Хаммер.

— После включения гиперпривода, корабль оказывается в ином пространстве. Там нет звезд, но существуют их гравитационные взаимосвязи, — на дополнительном экране отобразилась сетка тонких линий. — Вот это наше Солнце, — в центре изображения вспыхнул яркий маркер. — Как видите, от него ведут шестьдесят четыре силовые линии гиперкосмоса. Все звезды, доступные для прыжка к ним, расположены на удалении от пяти до пятнадцати световых лет, не более.

— Их разведали? — уточнил Нагумо.

— Безусловно. Большинство систем имеют планеты, но они непригодны для жизни.

— Подождите, — прервал его Хаммер. — Если от Солнечной системы к ближайшим звездам ведут лишь шестьдесят четыре силовые линии, то куда же подевались тысячи колониальных транспортов?

— Они стали жертвами "слепых рывков", — пояснил Нечаев. — Совершив прыжок к любой из окрестных звезд, мы увидим новые маршруты, новый участок внепространственной сети. Если вовремя не совершить "всплытие" в узловой точке, означающей звездную систему, тогда корабль может скользить по этой сетке, до тех пор, пока у него не иссякнет энергия. В эпоху "Великого Исхода" гиперсферная навигация не была изучена вообще и в итоге большинство кораблей стали жертвами обстоятельств.

— То есть, они могли оказаться и за сотни световых лет от Земли? — спросил Тиберий Надыров.

— Именно так.

— А если энергия закончится на отрезке пути между "узловыми точками"? — поинтересовался Горнев.

— Тогда корабль покинет гиперсферу где-то в межзвездной пустоте. Помня об этом, сложно недооценить значение силовых линий гиперкосмоса. Только они служат надежными путеводными нитями.

— Хорошо, — Хаммер был впечатлен, но у него появилось много вопросов. — Почему же за столько лет ни один колониальный транспорт не вернулся?

— Как я уже упомянул, в иной звездной системе открывается очередной участок гиперсферной сети. Количество новых маршрутов может варьироваться, в зависимости от плотности звездного окружения, но на экране масс-детектора, — единственного прибора, способного фиксировать и отображать силовые линии гиперсферы, все они выглядят одинаково. Уверен, попытки вернуться в Солнечную систему предпринимались и не раз, но безуспешно. Нам потребовалось четверть века, чтобы дополнить теорию Йогана Иванова-Шмидта практическими изысканиями. Мы потеряли двести семнадцать кораблей-разведчиков. Думаю, у колонистов не было шансов на подобные эксперименты.

— Я понял, — Хаммер сел в кресло. — А теперь поясните, почему прыжок ограничен пятнадцатью световыми годами? И как быть, если нужно двигаться дальше?

— Решающее значение имеет энергооснащенность корабля. Если бы мы имели неистощимый источник питания, то могли бы, не совершая "промежуточных всплытий", скользить по сети от одной звездной системы к другой. Теоретически так можно достичь любой из звезд нашей Галактики…

— Но? — прервал его Хаммер.

— Накопители быстро разряжаются. Сейчас мы работаем по двухреакторной схеме. Одна силовая установка обеспечивает работу гиперпривода, вторая предназначена для общего потребления другими системами корабля. За один прыжок мы расходуем практически всю энергию…

— Ну так сделайте сборку из десяти реакторов, — перебив его, вставил реплику Тиберий Надыров.

Нагумо криво усмехнулся.

— Лучше помолчи и послушай, — назидательно посоветовал он молодому адмиралу.

— А что? — вспылил тот.

— Ничего. Нечаев, объясни ему, каким станет корабль, при сборке из десяти реакторов?

— Очень большим и крайне уязвимым. Километров десять в длину. Все полезное пространство внутри займут накопители энергии и системы управления силовыми установками. Опыт показал, что двухреакторная схема оптимальна. Сразу поясню, — колониальные транспорты эпохи "Великого Исхода" решали лишь одну задачу: совершить прыжок. На них монтировались очень мощные силовые установки, обеспечивавшие работу криогенных камер. В ходе разведки мы нашли один транспорт, который не покинул гиперсферу в первой же узловой точке. Вся энергия была перенаправлена на гиперпривод. Итог — гибель экипажа и пассажиров. Мы же преследуем иную цель. Наша конструкция подразумевает успешный прыжок и стабильную работу бортовых систем корабля после выхода в "обычный" космос.

— Таким образом, — Джон Хаммер пытливо смотрел на звездную карту, — как мы можем организовать освоение других планет?