Дачный зверинец (СИ)

   Обливаясь слезами, подтирая нос, она потащила орущего и слепого Гошку по улице. Ближе к дому целительницы она заголосила:

   -- На помощь! На помощь страждущему ребёнку!

   Когда ребята оказались рядом с очередью, Даша добавила страстей и жалостливых слов:

   -- Люди добрые! Пустите страждущего без очереди! Невинный ребёнок погибнуть может! Не откажите, люди добрые!

   На Гошку и вправду было страшно смотреть: красные глаза прятались под отёкшими веками, из них сочились розовые слёзы, под носом висели багровые сопли. А кожа покрылась пятнами. Ну и орал он будь здоров!

   Люди добрые подскочили и закричали, чтобы дети входили прямо сейчас.

   Но...

   В одной из машин сидел старенький заведующий неврологическим отделением, в котором работал Гошин папа. Он привёз к целительнице свою древнюю маму, которая лечиться у сына не желала, считая его с детства недостаточно серьёзным.

   -- Георгий?! Глафира?! - испуганно крикнул заведующий и выбрался из машины. - Что случилось, дети? Давайте я вас осмотрю. Может, скорую вызвать?

   -- Отстань от дитёв со своей скорой, -- сказала одна из старушек. - Сейчас Саввишна поможет. Безо всяких скорых.

   -- Я невролог высшей категории! Кандидат наук! - возмутился Борис Иванович. - Это дети моих коллег!

   Что тут началось! Все набросились на Бориса Ивановича с криками: хорош врач, если сам сюда приехал!

   -- У ребёнка может быть отёк Квинке! - пытался пробиться к ребятам завотделением. - Это опасно для жизни!

   -- Опасно для жизни у врачей лечиться, -- загрохотал бас какого-то старичка.

   Неходячая мама заведующего застучала ручкой костыля в окно машины. Она явно была настроена против своего сына.

   Наконец Глашу и Гошу втолкнули в тёмные сенцы, где очень сильно пахло травами и сырым деревом. Они сами зашли в избу с низким потолком и вполне обычной обстановкой. Гоша уже не орал. Он хрипел. Глаша закрестилась на все углы для лучшего впечатления. Потом она встала на колени и ткнулась лбом в очень чистый крашеный пол. Кругленькая бабулька в белом платке минуту рассматривала ребят, потом почерпнула ковшиком воды из бочонка, который стоял сбоку стола и плеснула в лицо Гоше, а потом и Глаше.

   Глашке сразу полегчало, она утёрлась полой рубашки. А Гоше досталось ещё два ковша воды, потом бабка обтёрла его лицо тряпочкой, на которую она налила масла из тёмной бутылочки. Гоша реветь перестал, но всё равно ничего не видел.

   -- Чего притащилися-то? - спросила Саввишна. - Морды перцем зачем намазали?

   И тут оплошала Глаша. Её правдивость не дала выспросить Саввишну, где искать Гульку. Она выложила всё без утайки, в том числе и про обман со жгучим перцем.

   Гоша, хоть ему и было больно, несколько раз толкнул Глашу. Но подругу так просто не остановишь!

   -- Хорош болтать ерунду, -- сказала Саввишна. - Вы не по адресу. Я с Божьей помощью людей лечу, а не сказки рассказываю.

   И она перекрестилась на иконы в тёмных от времени окладах.

   -- Выведите их прочь, -- велела она кому-то.

   Ребят взяли под локти и вытолкнули за дверь.

   Не только Глаша, но даже Гоша увидел страшную картину: возле дома стояла машина. А рядом - оба папы.

   -- Спасибо за информацию, Борис Иванович, -- сказал дядя Пётр, взял сына за подбородок и спросил:

   -- Что это было?

   Гоша онемел и не ответил.

   -- Перец, -- вместо друга ответила Глаша.

   Дядя Пётр посветил в глаза сыну фонариком и дал посмотреть Борису Ивановичу, который сказал:

   -- Только раздражение роговицы. Ожогов не вижу.

   Стоматологу дяде Грише тоже дали посмотреть.

   -- Я закрыл глаза, когда мне Глашка в лицо дунула перцем, -- признался Гоша.

   -- Лишь случайность спасла тебя от серьёзных последствий. Но не от наказания, -- сказал папа Петя.

   А папа Гриша взял дочь за руку железными пальцами.

   Ребят втолкнули в машину, и до самых Кусачей друзья слушали то, что думают отцы про их ум.

   Весь день Гошка лежал с примочками на глазах, а Глаша читала ему книжки. Мама Тоня пришла с Дашкой на руках, и младенец, пуская слюни, несколько раз пропел ему:

   -- Гулигули... агу-агу.

   Гошка дал ей свой палец, и Дашка долго не отпускала его.

   Когда же вошёл дядя Петр, малышка разразилась гневным:

   -- Гагга-гыгга.

   Может, Глаше показалось, но дядя Пётр был немного смущён.

   Вечер оказался сложным: работавшим дачникам нужно было собираться в город; Дашка снова раскапризничалась; у Гоши вдруг поднялась температура и его требовалось показать окулисту. Выходило, что в Кусачах останутся только мама Надя с сёстрами. Ребят это не устраивало: требовалось срочно разыскать Гульку.

   Родители собрались на совет. Основной вопрос касался странного волосатого ребёнка с зубами. Если уж он так дорог ребятам, что они пошли на обман и самоистязание, может, лучше позволить им общаться с Гулькой? О том, что она обиделась и покинула общество, даже никто не подумал. Взрослые явно отказали ей в уважении.

   -- Я считаю, что ребёнок с такими отклонениями должен быть обследован в больницах самыми разными врачами, -- заявил дядя Пётр. -- К детям его допускать нельзя.