Daddy issues (ЛП)

Белая лента держала их вместе, и, когда над ними вырисовывались неясные разбитые окна, тысячи цветов вокруг них защекотали его кожу, звуки вокруг него стали слегка неясными, словно он находился под водой. Пение птиц тонуло, и его сердцебиение было ударом барабана в ста милях отсюда. Его дыхание было ветром под водой, а его мысли отображались текстом ненаписанной песни. Она говорила, и ее слова были похоронены в земле под ними, как если бы вы вдруг перестали понимать язык, на котором говорили всю свою жизнь. Ее губы были вином, а звук ее голоса — басом в звуконепроницаемой комнате, но он не волновался. Потому что он был у корней цветов, в шести футах под землей, где звук угасает, но семена уже посажены.

— Сегодня мы не сажаем цветы. Сегодня мы красим теплицу, что не менее важно, потому что если теплица сломается, не останется ничего, что защищало бы растения. — Это были слова, которые вылились из ее рта в тот день в теплице. Она положила кисточку в его руку, и когда ленты, связывающие их вместе, ослабли, их пальцы покрылись белой краской — временной копией отпечатков пальцев друг друга.

День был жаркий, неумолимое солнце поражало их тела, пока они работали. Пот стекал по его спине, и он стянул с себя рубашку, не давая ему впитаться в ткань. Когда его кожа была обнажена, увядающие линии попались ей на глаза, отчего она улыбнулась.

— Они начинают исчезать. — Сказала Аделаида, положив руку на них.

— Хотелось бы, чтобы это не происходило. — Произнес он, дрожа под ее прикосновением. Гарри услышал ее смех, и его тело вздохнуло, когда он почувствовал, как ее летние губы поцеловали его кожу.

— Я же говорила, что ты не захочешь. — Прошептала она и вдруг ее губы прижались не только к его коже, но и к его устам. Она поцеловала его с такой тоской, такой меланхолией, что он подумал, не наступила ли осень слишком рано и приземлилась на ее небесные губы.

Когда их рты разъединились, казалось, что она собиралась что-то сказать, но он так и не узнал этого, потому что голос, пронесшийся по саду, потерял ее слова навсегда.

— Аделаида, это ты? — Они повернули головы и увидели старика, стоящего в дверном проеме большого особняка. На губах Аделаиды расцвела улыбка и в ее глазах появились звезды, когда она крикнула ему в ответ.

— Да, это я! — Она отпустила Гарри и побежала к старику. Ее ноги отскакивали от травы, когда девушка двигалась, а ее волосы парили в воздухе, как перья разорванной подушки. Она обняла мужчину и он засмеялся, также обняв ее.

— Францис, я так рада тебя видеть! Кажется, что ты здесь больше не появляешься. — Девушка засмеялась, а старик улыбнулся. Его лицо было изрезано молотком времени, трещинами на его коже и серой щетиной, украшавшей его подбородок, но призрак тысячи улыбок играл в уголках его глаз.

— О, Адди, это ты та, которой здесь больше нет, я так сильно скучал по тебе. — Сказал Францис Дэдау и его щетина щекотала ее щеку, пока он говорил. — Так приятно снова видеть твое милое личико. — Мужчина отпустил ее и посмотрел ей в глаза. Но вскоре его взгляд оторвался от нее и остановился на мальчике у теплицы. Юноша рисовал, его руки и лицо были забрызганы белой краской, и время от времени он поглядывал на них и его добрые глаза видели невероятную пару друзей. — Кто это? — Спросил мужчина и указал на юношу.

— Это Гарри. — Ответила она, заправляя прядь волос за ухо. Пока блондинка говорила, на лице старика застыло странное выражение, словно он смотрел на старую фотографию человека, которого давно знал.

— Как прекрасно, — произнес он, его глаза все еще плавали в бассейне давно ушедших чувств. — Иметь кого-то, кто не просто хочет сажать цветы вместе с тобой, но и заботиться о теплице тоже.

После этого они замолчали, его слова зависли в воздухе, мелодия его голоса была подвешена над их головами, когда пара глаз упала на кудрявого мальчика.

— Ох, я почти забыл. — Сказал Францис, нарушая ностальгическое молчание. Он вытащил из кармана пожелтевший конверт, который был запечатан, но она знала, что в нем содержатся обещания следующих месяцев ее жизни. Она знала сколько там нулей, и она могла видеть мрачные лица, когда девушка закрывала глаза. — Ты точно уверена, что не собираешься передумать? — Спросил мужчина, передавая ей конверт.

— Да, я уверена. Ничего не изменилось. — Некоторые люди, возможно, ожидали, что ее голос будет дрожать, но он не дрогнул. Она была сильной, ее губы обернулись вокруг слов с уверенностью, которой она придерживалась с тех пор, как впервые написала синий список.

— Ты — решительная леди. — Сказал Францис, звезды в ее глазах отражались в его темном бассейне. Аделаида улыбнулась и ее любовь к мужчине напротив нее моментально осветила лицо девушки.

— Да, — сказала она. — Да, я такая.

— Тогда все, что осталось сделать — сказать «до свидания». — Произнес Францис, снова обнимая ее.

— До свидания, Францис, я надеюсь, что мы скоро увидимся. — Пропела она, и когда девушка побежала через сад к мальчику-художнику, старик прошептал самому себе:

— Я тоже, моя дорогая Вэнди, я тоже.