Даэла (СИ)

  Возвращаясь к себе, Гаул решил в подробности разговора приятеля не посвящать, не приведи Гелеман, испугается, откажется от затеи. Ближе к ночи сообщники, в предвкушении легкой добычи, отправились к постоялому двору. Охраннику на входе заплптили серебряную монету за молчание. Приятели прошли на кухню и о чем-то пошептались с главным поваром. Тот получил мешочек с сонным порошком и, в свою очередь, серебряный полновесный сун. После чего подельники устроились в углу зала. Вскоре будущие жертвы спустились в зал и принялись за ужин. Сегодня их обслуживал сам главный повар.

  - А ты боялся, - шепнул приятелю Ункай, - две серебряные монеты, и дело сделано. И баба никуда не денется. У меня новая кровать из Нуана с удивительно мягким матрасом. Порезвимся, приятель!

  - Я бы лучше забрал крестьянина, вытряс из него золотишко и покинул город, - шепотом ответил Гаул.

  - Проще справиться с бабой!

  Друзья дождались, когда клиенты постоялого двора насытятся и разойдутся по своим комнатам. Когда зал опустел, а помещения объяла сонная тишина, подельники поднялись к комнате, которую указал им повар. Оба были вооружены кинжалами, а Гаул, на всякий случай, прихватил тяжелую дубинку.

  Подельники постарались как можно аккуратнее открыть дверь в комнату, но та, все же, скрипнула.

  Аэра крепко спала. Девушка не почувствовала, когда ее осторожно спустили по лестнице и вынесли на улицу.

  Пробуждение в незнакомой комнате было тяжелым, болела голова. Возле лежанки она увидела двух мужчин. Одного со шрамом на лбу, другого сухощавого, с бегающими, хитрыми глазами.

  - Кто вы? - с трудом ворочая языком, спросила она. - Что вам нужно?

  - Золота, конечно, - произнес сухощавый, расплывшись в довольной усмешке.

  - Но сначала позабавиться, - добавил второй, уродливый шрам его производил жуткое впечатление.

  "След от удара мечом" - подумала Аэра, постепенно приходя в себя. Человек со шрамом больно ущипнул ее пониже спины, затем, еще больнее, за грудь.

  - Есть, за что подержаться, - нетерпеливо сказал он, задирая на девушке платье.

  - Смотри, как бы она тебя не облевала, - озабоченно заметил напарник, - бледная, как смерть. Слишком много было сонного зелья. Подожди немного, пусть придет в себя.

  - Я пока ее слегка разогрею, - нетерпеливец сорвал с Аэры остатки одежды.

  "Какой гадостью они меня напоили? Как голова болит!" - подумала она, а негодяй, в это время, принялся торопливо избавляться от штанов. Едва мужчина на нее навалился, в комнату сквозь стену ворвалась стремительная, размытая тень. Ункай едва успел дотронуться до вожделенного тела, как свалился на пол. Гаул выхватил кинжал, но больше сделать ничего не успел, тень запустила ему в грудь щупальца и остановила сердце. Издавая едва слышное жужжание, она исчезла в стене.

  Дождавшись, когда голова перестала болеть, девушка оделась, вышла на улицу и вернулась на постоялый двор. Воин у входа уставился на нее, как на привидение, но ей было все равно. Тошнило от сонного зелья и хотелось спать. Девушка поднялась наверх, улеглась на свое место и крепко уснула.

  Выспаться им не дали. Ранним утром на постоялый двор явились два боевых монаха. Испуганный служка разбудил Аэру, сообщив, что к ней пришли дознаватели.

  - Охранник у входа видел, как вы в сопровождении двух неизвестных покидали постоялый двор. Где и при каких обстоятельствах, вы расстались с этими мужчинами?

  - Я не помню. Что вы хотите от меня?

  - Правду, и только правду, во имя Творца нашего, Гелемана, - второй монах осенил себя священным символом круга.

  Аэра покосилась на воина-охранника, который выдал монахам искаженную историю ее похищения. Не мог же он признаться, что позволил двум негодяям, в бессознательном состоянии, утащить девушку с постоялого двора?

  - Мужчины, явившиеся ко мне, сказали, что неподалеку меня ждут родственники. Я поверила и вышла с ними, потом мне стало плохо, я упала без чувств. Когда очнулась, оказалось, что этих двоих след простыл. Понялв, что меня обманули, я вернулась к себе. Это все.

  - У вас что-нибудь пропало? - спросил монах. Аэра отрицательно качнула головой.

  Монахи переглянулись.

  - Мужчины, которые вас обманули, погибли. Вы не знаете, что с ними случилось?

  Аэра внутренне усмехнулась. Лицо ее не дрогнуло, в эти суровые времена, даже улыбку могли расценить, как связь с Четырехрогим и отправить на костер.

  - Понятия не имею, достойнейшие, - ответила она.

  Как только удалились церковные отцы-дознаватели, воин, охраняющий вход, сообщил, что к Данаю явилась некая девушка, отказавшаяся назвать свое имя.

  Глава двадцать девятая