Даффи влип

— А зря. Видите ли, та область вашего тела, которая сейчас, как бы получше выразиться, находится в моей власти, является одним из главных нервных центров вашего организма. Как правило, организм не в состоянии справиться с потерей гениталий. Совершенно не в состоянии. Болевой шок слишком велик. Мало кому удалось пережить подобное. Естественно, после такого предупреждения у вашего тела может появиться шанс оказать сопротивление надвигающемуся шоку. Но я не специалист в области нервной системы, поэтому, боюсь, это лишь мое предположение.

Даффи тянуло блевать, хотелось выкрикнуть: «Садист! Убийца! Говно! Сука! Сволочь!» и все остальное, что приходило в голову. Но он не мог выговорить ни слова; глаза неотрывно смотрели на руки Эдди.

— Думаю, широкая общественность одобрила бы мои действия, если бы рассматривала их как способ устранения гомосексуалиста. — Эдди потянуло на ля-ля. — Вообще-то, я не очень верю, будто большая часть законов, которые выдает наш парламент, является выражением общественных требований. Народ, например, никогда не выступал за отмену казни через повешение. И все равно парламент решил, что с виселицами следует покончить. По-моему, это в основе своей противоречит принципам демократии, а как по-вашему? Что-то мы приумолкли, а, мистер Даффи? Так как насчет гомосексуалистов? То есть, вы действительно уверены, будто большинство людей в нашей стране поддерживают саму идею гомосексуальности? Я так не думаю. По-моему, большинству людей это кажется отвратительным. Но разве наш парламент это понимает? Нет. А почему? Потому, естественно, что наш парламент кишит педиками, которые боятся потерять работу.

— А еще наш парламент кишит убийцами, которые боятся, что их вздернут?

— Отлично, мистер Даффи. А то я уж испугался, что наша беседа превратиться в монолог. Да, вы правы, мое сравнение не простирается так далеко. Но я уверен в своей правоте насчет гомосексуалистов в парламенте. Я одного помню — в школе вместе учились. Страшный, как смерть. Вечно прятался за крикетным павильоном. Он теперь член парламента — абсолютно безопасное место, депутат от тори, округ где-то на севере. Знали бы об этом его избиратели, наверняка случился бы скандал. — Мартофф замолк, будто раздумывая. — Молодцы вроде вас, Даффи, не понимают, что британцы ненавидят педиков. Ненавидят. Только подумайте, сколько для них есть нехороших слов, А хороших-то вовсе нет, так ведь? Хоть одно хорошее знаете, а, мистер Даффи?

— Голуби.

— Голуби? — Эдди усмехнулся. — Что-то не похожи вы на голубя. Да и не были никогда. Вряд ли можно было сравнить вас с голубем, когда полицейским пришлось вышибать дверь, чтобы спасти того несчастного юнца из ваших цепких объятий. Насколько я понимаю, мальчик был еще и черный. Это, мистер Даффи, называется злостное злоупотребление.

— Он на вас работал, Мартофф? Или наняли через кого?

— Ну, этого я вам все равно не расскажу. В любом случае гомики у меня не работают.

«Только двадцатипятилетние негры, которые выглядят намного моложе и обладают талантом членов Королевской шекспировской труппы», — подумал Даффи.

— Ваша гомосексуальность может вовлечь нас в дискуссию по широкому спектру социальных вопросов — а мне бы этого не хотелось. Мы так всю ночь можем проговорить. Слово за слово…

— Вас никогда не звали на телевидение в качестве эксперта?

— Чудная мысль. Интересно, а как туда можно попасть?

— Стандартный вариант — пошантажировать пару продюсеров, всадить перо в бок их женам.

— А вы остроумный человек, Даффи. Беседа с вами доставляет удовольствие, — Эдди снова улыбнулся. Ему явно нравилось улыбаться. — Но раз уж я заставил вас оказаться в столь невыгодном положении, имеет смысл спросить, почему вы до сих пор мозолите мне глаза? Мне казалось, я достаточно четко и ясно порекомендовал вам не ходить по моим улицам. — Эдди уже не улыбался. — По-моему, я объяснил вполне доступными даже вам полицейскими терминами — убирайтесь с моего участка.

— Вы сожгли склад моего клиента, — произнес Даффи.

— А, это, — отозвался Эдди. — Не стоит так спешить с выводами. Если бы здесь присутствовал свидетель, я бы, наверное, мог подать на вас в суд за клевету. Уверен, я бы выиграл. Не то чтоб я мог вытянуть из вас кругленькую сумму; у вас, случаем, нет незарегистрированных доходов, а, Даффи?

— Вы, наверное, шутите.

— Вообще-то, да. Так что подавать на вас в суд большого смысла нет. Закончится все тем, что придется самому оплачивать судебные издержки. Все равно, что «камень доить».

— Зачем вам понадобилось жечь склад Маккехни? Так из него никаких денег не выбьешь. Ну, сгорели эти его маски, шутихи и шляпы. Я вас не понимаю, Эдди. Какие, по-вашему, деньги Маккехни может выручить за кучу обугленных игрушек?

Ничего другого Даффи сейчас в голову не приходило. Не стоит разыгрывать из себя невинную овечку, которая ни разу никого не одурачила. Лучше выставиться эдаким умником, который на деле не знает всего, что известно противнику. Обычно людям нравится переигрывать таких умников.