Даффи влип

— В общем, попался нам один стукач. Ирландец. Славный парень, только стукач. Дал знать конкурентам про грузовик с книжками, которые нам кое-кто отправил. Не знаю, зачем он это сделал. Из-за денег, наверное. В общем, наши парни его забрали и привели к мистеру Эдди. Эдди это сильно не понравилось, могу тебе прямо сказать. То есть никто не стучит на Эдди — правило такое.

Только мистер Эдди с налету ничего делать не стал. Он подумать любит, прежде чем что-либо предпринять. Он у нас мыслитель, мистер Эдди-то. Пораскинул мозгами, приходит и отправляет меня за тюбиком суперклея, знаешь такой? Схватывает за секунду. На упаковке еще написано: держите подальше от детей, а то пальцы себе склеят — в больницу придется везти.

Купил я этот клей, и мы с мистером Эдди отправились к ирландцу. Тот уже в штаны от страха наложил, можешь себе представить. Мистер Эдди тщательно все продумал. Парень, конечно, порыпался малость, как увидел, что его ждет. Мистер Эдди намазал ему губы клеем, а он растянул обратно. Тогда мистер Эдди ему зубы передние клеем намазал и челюсти сдвинул.

Даффи поморщился. У Эдди, очевидно, были свои представления о том, как наказание должно соответствовать преступлению.

— А теперь самое интересное. Мистер Эдди хотел, чтобы ирландец понял, какую подлость совершил, ну, то есть, мы из-за него кучу книжек потеряли. Дело тут даже не в стукачестве, а в ущербе для бизнеса — вот на что мистер Эдди обиделся. А в грузовике том столько книжек было.

Вот, а парень этот был ирландец, как бы это выразиться, короче, не еврей, понимаешь, к чему я клоню? Завели мы его в комнату, а у него лицо так смешно перекошено, правда, в остальном все было нормально, ну, мы его малость прижали, а мистер Эдди — он любит, это, сам руку приложить — спускает этому Мику штаны. Потом оттягивает ему залупу и склеивает. Все, как на коробке написано — схватывает в секунду, двум слонам не разорвать, И так у него аккуратненько получилось, мы даже захихикали — не удержались. А Мик только смотрит вниз на себя. Пот с него так и полил, точно говорю.

Да только он не знал, что будет еще хуже. Мы ему руки завели назад, и в наручники — по-моему, те же самые, что на тебе, — и сняли ему штаны совсем, а потом отвели в другую комнату. Мистер Эдди все как следует продумал. В комнате ничего не было, одни книжки — ну, знаешь, журналы раскрытые везде накиданы. Как раз такие, которые в том грузовике были. Ну и заперли его там. Представляешь, куда ни повернется: везде сиськи-письки. А глаза постоянно закрывать не будешь. Даже если и закроешь, мысли-то не остановишь. Я так думаю, ему не очень понравилось. Если бы он там еще посидел — точно бы свихнулся. Но через день-два Эдди решил его отпустить. Посадил в машину и выкинул около больницы. Не думаю, чтобы он еще крысятничать пробовал.

Второй раз за вечер Даффи потянуло блевать. Дело было не в жестокости и не в безумии, а в жутковатой логике, лежавшей в основе действий этой компании. По этой логике жертву убеждают в том, что насилие, совершаемое над ней, имеет оправдание. Была еще одна причина, по которой Даффи хотелось проблеваться: вечер для него, похоже, был еще не закончен.

— Как себя чувствуете, мистер Даффи? — Эдди вернулся в комнату и склонился над Ником. — Джегго, ты его не обижал, надеюсь?

— Рассказал ему, что мы сделали с тем стукачом, Миком.

— Ах да, помню. Позвольте вас успокоить, мистер Даффи. Сегодня у нас, пожалуй, клея не будет. Но, надеюсь, у вас еще остались силы, так как вечер наш еще не подошел к концу.

Даффи вывели из комнаты в коридор. Пока шли вперед, Ник пытался запомнить пороги. В конце коридора ступили на ковер. Ковер и охотничьи гравюры. Даффи мельком рассмотрел одну из них: под деревом сидел деревенский джентльмен после утомительной утренней охоты; левым локтем он прижимал к колену мушкет с длинным стволом; один пес лежал у ног, второй наскакивал на правую ногу, еще не натешившись убийствами; на земле рядом с охотником небрежно валялась связка мертвых зайцев — художник изобразил их без кровавых ран, очень живописно. Даффи прочел в рамочке под гравюрой: «Охота на зайцев — La Chasse aux Lapines». Делали явно на экспорт, отметил про себя Даффи, совсем как нынешние порножурналы, в которых коротенькие тексты печатаются на четырех языках.

Миновав еще одну дверь, они оказались в просторной георгианской комнате. Сыщика подвели к дивану, не снимая наручников. Только он собрался сесть, как Эдди вдруг остановил его:

— Нет-нет, так сидеть будет неудобно. Мы их вам снова наденем, но спереди. Вы, конечно, не станете вырываться или делать всякие глупости.

— Можно запястья размять?

— Конечно. Но, думаю, мы сначала посадим вас на диван. Трудно выкинуть нечто неожиданное, когда сидишь.

Даффи посадили и окружили вплотную, прежде чем расстегнуть наручники. Ник потер запястья несколько минут, после чего протянул руки вперед.

— На этот раз так туго не надо, — распорядился Эдди. Джегго выглядел разочарованным. — Не Гудини же у нас тут, в конце концов.