Дафнис и Хлоя

Дафнис остановился после этой клятвы и подождал Астила. Тот подбежал и обнял его. Тем временем все вышли из дому и поспешили к нему – слуги, служанки, отец, мать. Все обнимали его, целовали, с восторгом и слезами. Дафнис выказывал особенную нежность к отцу и матери. Он прижимал их к своей груди, как будто знал давно, и не мог оторваться от них, – так могуществен голос природы. Он на одно мгновение забыл даже Хлою. Когда вернулся домой, его облекли в богатые одежды, отец посадил его рядом с собой и сказал:

XXIV

– Дети мои, я женился в ранней молодости. Скоро родился у меня сын, и я был счастлив. Потом родилась дочь, и наконец, второй сын – Астил. Полагая, что трех детей довольно, я велел покинуть на произвол судьбы четвертого, который родился последним, и приказал, чтобы с ним положили эти вещи, не как памятные знаки, а скорее, как могильные украшения. Судьба решила иначе: болезнь в один и тот же день похитила у нас и первенца, и дочь. Тебя же, Дафнис, боги сохранили, чтобы мы имели опору на склоне лет. О, не суди меня, сын мой, за то, что я покинул тебя: знай, что я сделал это против собственной воли, побуждаемый волей богов. Ты же, Астил, не сокрушайся, что должен уступить половину имения Дафнису, ибо для сердца благородного нет ничего драгоценнее брата. Любите же друг друга, дети мои, а что касается богатства, можете считать себя равными царям; я оставлю вам большие земли, множество искусных рабов, золото, серебро и все, что делает людей счастливыми. Только одного желаю, и об этом будет упомянуто в моем завещании, – чтобы в долю наследства, которую получит Дафнис, вошли этот дом и земля, вместе с Ламоном, Мирталой и козами.

XXV

Едва успел он кончить, как Дафнис вскочил и молвил:

– Хорошо, что ты мне напомнил, отец. Я ведь еще не поил коз, а между тем давно пора. Они, наверное, томятся жаждою и ждут звука моей свирели. А я сижу здесь в праздности!

Все улыбнулись, видя, как, сделавшись господином, он все еще не перестал быть козьим пастухом, и послали другого позаботиться о козах. Потом принесли жертву Зевсу-Спаси-телю и устроили большой пир. Один Гнафон не участвовал в празднике и дрожа просидел весь день, всю ночь во храме Вакха, как преступник, умоляющий именем бога о помиловании. Когда распространилась молва, что Дионисофан нашел потерянного сына, что Дафнис – пастух – сделался владельцем имения, отовсюду прибежали соседи поздравить счастливца, поднести подарки отцу. Дриас, воспитатель Хлои, пришел первый.

XXVI

Дионисофан просил всех принять участие в празднике, которым должен был ознаменоваться радостный день. Приготовили множество вин, пшеничного хлеба, дичи, молочных поросят, всякого пирожного. Совершили заклание бесчисленных жертв сельским богам. Дафнис собрал свою пастушескую снасть и, разделив ее на несколько частей, посвятил Вакху олений мешок и ланью шкуру, Пану – свирель и многоствольную флейту, Нимфам – посох и самодельные подойники. Но, расставаясь с этими предметами, не мог удержаться от слез: до такой степени привычка сладостнее нежданного счастья. Он не имел духу проститься с подойниками, не выдоив коз на прощание, ни с ланьей кожей, не одевшись в нее, ни с милой флейтой, не сыграв на ней. Осыпал их поцелуями, приветствовал коз на прощание, назвал каждого из козлов по имени. Пошел также напиться в том роднике, куда часто хаживал с Хлоей. Что касается любви, то он не смел еще говорить о ней, выжидая удобного случая.

XXVII

В то время как Дафнис занят был жертвоприношениями, вот что происходило с Хлоей. Одна, в полях, сидела она, всеми покинутая, вздыхала и жаловалась:

– Дафнис забыл меня. Он думает о богатой невесте. И зачем только я заставила его поклясться козами, а не сельскими Нимфами! Он забыл своих коз, так же как Хлою. Принося жертвы Нимфам и Пану, не вспомнил обо мне, не пожелал меня видеть. Верно, нашел в доме матери своей рабынь более прекрасных, чем я.

Ну, что же, будь счастлив, Дафнис! Но Хлоя не будет жить без тебя!

XXVIII

Пока она так вздыхала и предавалась горю, коровий пастух Лампис пришел с толпой поселян, схватил и унес ее, вполне уверенный, что Дафнис более не помышляет о женитьбе на Хлое и что теперь Дриасу нет причины отказывать ему, Лампису. Кто-то из соседей увидел похищение, услышал пронзительные крики и побежал известить Напэ; Напэ сказала об этом Дриасу, Дриас – Дафнису. Дафнис не имел силы ни открыть свою любовь отцу, ни покориться несчастию. Он бегал по саду, ломая руки и жалуясь:

– Зачем, на беду, нашел я отца моего! Зачем не остался в полях по-прежнему пасти моих коз! Насколько был я счастливее в рабстве и бедности! Тогда я видел Хлою, тогда мы любили друг друга. А теперь Лампис схватил ее, унес; ночь наступит, и он ляжет с нею на ложе. Напрасно клялся я Паном, козами и Нимфами!

XXIX