Дафнис и Хлоя (СИ)

"Отдай мне в жёны Хлою: я - хороший жнец, лозы могу обрезать и деревья сажать, умею и землю пахать, и по ветру веять зерно. Как я пасу стада - свидетель Хлоя. Мне дали полсотни коз, я удвоил их число. Я выкормил больших и красивых козлов, а прежде мы покрывали своих коз чужими козлами. Кроме того, я - молод, ваш сосед, и никто обо мне дурного не скажет. Меня вскормила коза, так же как Хлою - овца. Насколько всех других я - лучше, настолько же и в подарках им уступать не хочу. Они ведь дадут тебе разве что коз и овец, пару быков и зерна столько, что кур не прокормишь. А от меня - вот вам три тысячи драхм. Только пускай никто об этом не знает, даже мой отец, Ламон".

Он отдал ему деньги и, обняв, стал целовать.

Увидев столько денег, сколько им и не снилось, они пообещали отдать за него Хлою и заверили, что добьются согласия Ламона. Напа с Дафнисом продолжала работать, быков подгоняла и волочильной доской выбивала зерно из колосьев, Дриас же, спрятав кошель туда же, где у него хранились знаки Хлои, пошёл к Ламону с Мирталой, чтобы у них небывалое дело - сватать жениха. Он застал их за тем, что они мерили ячмень, только что перед тем провеяв. Ими владело уныние, так как зерна было едва ли не меньше, чем - до посева. Дриас стал их утешать, - на это, мол, жалобы слышны повсюду, - а затем стал их просить дать Дафниса в мужья Хлое, сказав, что хоть и много ему предлагают другие, но с Ламона и Мирталы он ничего не возьмёт. Даже больше того, он даст им кое-что в придачу. Дафнис и Хлоя - молоды, сказал он, выросли вместе, вместе стада пасли и такой связаны дружбой, какую не легко разорвать. Да и возраст у них такой, что пора им и спать уже вместе. Вот что он сказал, да и прочего ещё много всякого. Ведь наградой за то, чтобы он убедил их, он получил три тысячи драхм. Нельзя тут было Ламону сослаться ни на свою бедность, - ведь те перед ним не кичились богатством, - ни на молодость Дафниса, - он был уже крепким юношей. Сказать же причину, что Дафнис, по его мнению, стоит лучшей невесты, он не хотел. И вот, помолчав, он ответил: "Вы поступили правильно, своих соседей предпочтя чужим людям и богатства не ставя выше честной бедности. Пусть за это Пан и нимфы будут к вам благосклонны! Я спешу устроить эту свадьбу. Ведь я был бы лишён рассудка, если бы я, уже старик, которому нужны в работе лишние руки, не счёл бы себе за благо в дружбу вступить с вашим домом. Да и кто не пожелает Хлою? Красивая девушка, в расцвете, всем она - хороша. Но ведь я - раб, и ни над чем не хозяин. Нужно, чтобы мой господин узнал об этом и дал своё согласие. Давай же отложим этот брак до осени. Были у нас из города люди и сказали, что к этому сроку хозяин собирается к нам прибыть. Тогда они станут муж и жена. Теперь же пусть они любят друг друга, как брат и сестра. Только вот что узнай, Дриас: ты добиваешься юноши, родом намного выше нас с тобой".

Он расцеловал Дриаса и предложил ему выпить, так как был полдень. Затем пошёл его провожать, оказав ему знаки почтения и дружбы.

Дриас не пропустил мимо ушей последних слов Ламона и, домой идя, думал: "Кто же такой - Дафнис? Его воспитала коза: значит, о нём пекутся боги. Он - красив, не похож на Ламона, курносого, старого, и на его лысую бабу. У него оказалось сразу три тысячи драхм, а ведь столько и диких груш пастух не найдёт у себя. Не покинули ли и его родители так же, как Хлою? Не нашёл ли Ламон и его так же, как я нашёл Хлою? Не было ли с ним знаков, подобных тем, что найдены были и мной? О, если б так было, владыка Пан и нимфы! Может, он, отыскав своих родных, откроет и тайну Хлои".

Так он думал, заносясь высоко в мечтах, пока не дошёл до гумна. Придя же туда и видя, что Дафнис весь в ожидании того, что услышать ему предстоит, ободрил его, назвав своим зятем, обещал, что свадьбу сыграют осенью. Он протянул ему правую руку в знак того, что Хлоя ничьей не будет женой, кроме Дафниса.

Дафнис помчался к Хлое, ни пив, ни ев, быстрее, чем летят мысли. Он застал её за работой: она доила овец и делала сыр. Он сообщил ей известие о свадьбе и после, уже не скрываясь, целовал её, как жену, и делил с ней труды: он доил в подойники молоко, сыры заквашивал в плетёнках, под маток подкладывал и ягнят и козлят. Устроив всё, они умылись и, утолив голод и жажду, пошли искать созревших плодов. Было много всего: эта пора года - изобильна. Много было груш и в лесу и в садах, много и яблок. Одни уже на землю упали, другие держались на ветках - опавшие более душисты, а те, которые висели на ветках, более цветисты. Эти пахли вином, а те сверкали золотом. На одной из яблонь все яблоки были уже собраны. Она стояла без плодов и без листьев, все ветви были голыми. Но на её вершине осталось одно яблоко, большое, прекрасное, оно затмевало своим чудным цветом другие. Кто плоды собирал, побоялся высоко взобраться и не потрудился снять его. А может, это чудное яблоко уцелело для влюблённого пастуха.