Dagome iudex: трилогия

Замерли неподвижно отряды велетов. Было видно, что их вожди о чем-то горячечно советуются. Воины Палуки хотели выбежать из града навстречу волкам и начать с ними, на сей раз уже победный, бой. Но вот со стороны войск Пестователя донеслись звуки коровьих рогов, означавших мир. Вскоре с той стороны отъехало три десятка всадников, которые, окружив одного, ехавшего на черном, словно ворон, коне, в золотом доспехе, в белом плаще, с белым поясом и белым копьем в руке — медленно приближались к воинам Маджака. У всадника на вороном коне не было шлема на голове, его светлые волосы мочил мелкий дождь. «Пестователь ли это», — задумывались воины. Но когда тот подъехал ближе, выяснилось, что у него было юношеское лицо, то есть, он не мог быть никем иным, как Петронасом, величайшим из всех вождей Даго Пестователя.

В сорока шагах от тыльных отрядов велетов Петронас и сопровождавшие его люди остановились. Вновь заиграли рога, зовущие теперь на переговоры. Поспешил к Петронасу Маджак и его пятеро вождей, затем, в знак почтения, Маджак соскочил с коня и встал перед Петронасом.

— Я посылал к вам послов, господин. К самому Пестователю. В Гнездо и в Познанию, — громко загудел голос предводителя волков. — Ответа не было. Я же чужаков здесь не терплю, пускай это даже и сыновья Пестователя.

— Прости меня, господин, — Петронас тоже сошел с коня. — Но терпение это мать мудрости, потому следовало ожидать. Ибо, скажи, что ты сам сделал бы на моем месте? Любушане хотят сделаться частью полян. Это их град, и эта земля принадлежит им. И это их воля, а не твоя.

— Ни их воля, ни моя воля, пускай будет твоя воля, — хитро ответил на это Маджак, желая тем самым спасти от поражения собственных воинов.

— Хорошо говоришь. Тогда я объявляю, что мой повелитель, Даго Господин и Пестователь, возьмет во владение Землю Любушан. Мало того. Мой Повелитель, Даго Пестователь, шдарит ее сыну своему, Лестку, раз уж женится он на дочке Пакослава.

Склонился униженно Маджак и сказал:

— Позволь, господин, что я уйду со своими воинами и не буду присутствовать на свадьбе. Мой народ дик, и я не могу обеспечить спокойствия.

— Уйдешь? — Петронас был изумлен. — И ничего не предложишь молодым на их будущую, счастливую жизнь?

— У меня есть шкатулка с золотом.

— Отдашь еще и лошадей своих воинов.

— Со мной четыре тысячи человек. У тебя же — немногим более полутора тысяч. В граде лишь небольшая кучка воинов. Тогда давай начнем битву, и пускай будет она кровавой, — решительно заявил Маджак, ибо был он человеком, не знающим страха.

Знал он и то, что, как объявили его вождем волков, подняв на щите, так и теперь, после того, как вернется он с поражением, его вновь поднимут на щите, а потом сбросят на землю, выбирая себе иного вождя.

Заколебался Петронас, ведь их по сути ожидала кровавая битва, так как на левом берегу Одры воинов Палуки осталось мало, войск же Пестователя было меньше, чем воинов у Маджака.

Потому, в соответствии с обычаями склавинских народов, начался торг, чему быть: миру или войне. И удовлетворился Петронас лишь шкатулкой с золотом, данной ему Маджаком; н разрешил велетам отойти на север, по широкой дуге обходя войско Петронаса. А потом Петронас в окружении трех десятков своих воинов въехал в Любуш, где один на один встретился с Палукой.

— Струсил! — начал орать на него Палука. — Мы могли ударить на него с двух сторон и раздавить велетов, словно червяков. Кто дал тебе право, Петронас, отпускать их свободно и без боя?

А Петронас перед тем посчитал воинов Палуки в Любуше и выявил, что их всего три сотни.

— Маджак верно сказал, что битва должна была бы стать кровавой, — спокойно пояснил македонец. — И кто знает, вышли бы мы из нее с победой, ведь волки способны яростно сражаться. Меня же Пестователь выслал не для того, чтобы выбить своих воинов, но спасти жизни его сыновей. Ведь он вас любит, несмотря на ваше непослушание.

Он указал рукой на лодки и плоты, как раз подходящие к левому берегу реки.

— Переправляйся так, как вы запланировали это с Лестком. Или же догоняй Маджака и бейся с ним, если жаждешь славы. Еще повтори Лестку, что ему Даго Повелитель назначил земли любушан, если только он породнится с ними, взяв в жены дочку Пакослава, Живу.

Кровь ударила в голову Палуки. Сейчас, когда непосредственная опасность ушла, почувствовал он в себе силу великана и начал орать на Петронаса:

— Не приказывай мне, ты, грек, ведь это я сын Пестователя и великан!

— Не вижу я здесь великана, а всего лишь горстку воинов, спрятавшихся за стенами града, — насмешливо заметил Петронас.

Тогда, как об этом рассказывают люди, и поется в песнях, вытащил Палука меч из ножен и хотел броситься на Петронаса. Только схватили его и обезоружили свои же воины, а потом занесли в одну из лодок. Никто из воинов Палуки не встал на стороне своего повелителя, поскольку для всех было ясно, что бой с Маджаком должен был стать кровавым, и если бы не мр, заключенный Петронасом, многие из них, если не все, пали бы в сражении.