Dagome iudex: трилогия

И решил Лестек, что с этого момента станет презрительно выражаться о своем отце, чтобы презрение это передалось и другим. Ибо, разве не проявил слабость Пестователь, который, вместо того, чтобы осудить самовольный поход Лестка и Палуки на Землю любушан — раз уж так желал он мира — принял этот факт к сведению без малейшего противодействия. Более того, сделал Лестка повелителем этих земель и послал ему на помощь свою младшую дружину. Для Лестка то был урок, что Пестователь боится своеволия своих сыновей, ведь не осудил он своеволия Авданца, захватившего Землю шлензан и град Вроцлавию. «Стал Пестователь слабым и трусливым», — подумал о нем Лестек.

Не имея возможности хоть что-то увидеть на левом берегу, он с Палукой возвратился в шатер, где они стали пировать, что, в конце концов, к ним прибудет Петронас и вручит им сундук золота. Только ничего подобного не произошло, а ночью ожило в Лестке воображение. Успокоил он мужское желание со своей женой, Живой, дочерью Пакослава, но, имея ее под собой и будучи в ней — Лестек думал о Руте. Почувствовал он в себе боль, ибо такова уж людская природа: более всего человек жалеет о том, что прошло мимо него, чем радуется тому, что добыл и поимел. А более всего для Лестка болезненной была мыль о том, что околдованный красотой Руты Петронас забрал ее себе, а ведь Лестек уже считал ее своей второй женой. Потому-то, хотя и успокоил он уже свое мужское желание, вновь пробудилось оно у него при воспоминании о красоте Руты, и, не имея возможности успокоить его теперь, стал он неожиданно молотить кулаками спящую рядом жену. Та, поначалу, поддалась побоям, молча принимая удары, но вдруг, когда Лестек уже зашелся в гневе и бил Живу все сильнее, та девка, о которой Пакослав говорил, будто бы она никогда еще не была женщиной, проявила вдруг необыкновенную силу, схватила лежащий рядом меч и приставила его лезвие к горлу Лестка.

— Убью тебе, слышишь? Если хоть раз еще ударишь, убью тебя в тот момент, когда ты менее всего будешь этого ожидать. Убью, даже если потом придется умереть самой.

Лестек перестал избивать Живу, думая, что может быть коварно убит прямо в ложе, причем, от руки жены. А та отгадала его перепуг и с тех пор частенько угрожала ему смертью, вынуждая поддаться ей, заставляя удалять от себя наиболее красивых наложниц. И, как это бывает с мужчиной, воспитываемым женщиной, а такой была незрячая наставница, который подсознательно всегда побаивается сильных и властных женщин, Лестек довольно скоро попал под власть Живы, дочери старосты Пакослава. «Пожалуюсь наставнице, — думал Лестек. — А уж она расправится с девкой, не даст ей меня убить». Но потом оказалось, что стыдится он сообщить о своей слабости слепой опекунше, и с тех пор жил во власти обеих женщин до тех пор, пока одна из них не отравила другую.

На следующий день, утром, вновь Лестек с Палукой вышли на крутой береговой обрыв, чтобы глядеть на левый берег Одры. Пожарище почти что совершенно погасло, дым уже переставал затягивать поля, луга и развалины града. Только там уже не было видно воинов Пестователя, которые, вероятнее всего, ушли отсюда еще ночью. Куда? Этого никто не знал. И только громадные стаи ворон и галок кружили над мертвыми телами велетов.

— Ушел, презирая нас, и не отдал мне моего сундука с золотом, — мрачно сообщил Лестек Палуке.

Оба поняли, что ожидать встречи с Петронасом было бы пустой тратой времени. Тогда они отдали приказ своим воинам выступать в сторону Познании, позволяя оставшимся в живых обитателям Любуша остаться на месте, поселяясь на правом берегу, либо возвращаться на левый, на руины града.

Не прошло и дня, как лисы выгребли из земли в том месте, где стоял шатер Лестка, людские останки, в которых жители Любуша узнали Пакослава. Мертвец был заколот коротким мечом, так что люди усмотрели в Лестке убийцу своего старосты. А поскольку у вестей крылья, словно у птиц, то сообщение об убийстве, совершенном Лестком, опередило его поход через Землю любушан. Лестек был изумлен, когда, вместо приязни, он, повелитель этой страны, встретил на своем пути враждебные, не желавшие его грады. Те же самые, которые раньше принимали его радостно, теперь проявляли к нему безразличие и только лишь притворялись его подданными, поскольку это Пестователь назначил Лестка их повелителем. В конце концов, когда переходил он небольшую речку, над котоой стояли два небольших городка: Лисицув и Нелисицув, и где еще помнили, как Даго Пестователь убил дракона по имени Щек, какой-то старец бросил Лестку в лицо обвинение в убийстве старосты Пакослава. Тогда Лестек приказал вырезать жителей обоих городков, только большая часть из них успела сбежать в леса, так что убили только лишь стариков и старух. И это возбудило такую громадную ненависть к нему, что Страна Вольных Людей взбунтовалась против Лестка, и с тех пор сам он уже не был уверен: а продолжает он быть или нет повелителем этих земель. Ведь никто не платил ему никаких даней, а когда он пытался вынудить их, посылаемых им сборщиков налогов убивали.