Дай им шанс!

Это была революционная мысль по своей силе. Не потому, что это что-то говорило о чувствах, которые они испытывали друг к другу, или о том, что между ними есть какая-то связь, или что ей надо открыть дверь. Все, кто говорит с закрытой дверью, рано или поздно возьмутся за ручку. И когда она потом будет открывать дверь, она коснется ручки, которой до этого касалась его рука. Это очевидная истина. И это все равно что коснуться Джоша. И так же бессмысленно. Она не должна его касаться. А он, наверное, и не захочет, чтобы она его касалась. Если же она коснется его через ручку, не отпирая двери, то это все равно что открыть дверь и коснуться его в реальности. Или поцеловать. Но это бесплодные мысли. Все равно он ее забудет. Боже мой, он ее забудет! Сколько времени ему понадобится на то, чтобы ее забыть? Пару месяцев? Пару недель? Дней? Но, услышав свое имя, она сделала шаг к двери. Некоторые вещи сильнее тебя. Он забудет ее. Не будет скучать по ней. И почему-то эта перспектива показалась Каролине ужасной. Это нелепо, но она ничего не могла с собой поделать.

У Броукенвила болит голова

За день до венчания священник решил нарушить установленные Каролиной правила, касающиеся поведения священников. Ранним утром он решил заняться работой в саду, не надевая воротничка. Конечно, в середине октября работы в саду было немного, но для настоящего любителя садового дела она всегда найдется. Он взялся за работу с религиозным рвением, восхищаясь плодом трудов Божьих. Ведь это Господь в его великолепии сотворил эту землю и эти кусты. В саду пахло палой листвой и холодной сырой землей. Утренний туман только начинал рассеиваться. Ему казалось, что он чувствует запах тумана, но может, так пахла мокрая трава. День обещал быть чудесным. И скоро свадьба. В Броукенвиле давно не было свадеб. Даже на службы приходило больше людей, чем в городе было желающих связать себя узами брака. Он бы предпочел, чтобы было наоборот. Свадьбы гораздо важнее для города, чем церковные мессы, потому что в день венчания люди ощущают свою близость к Богу и вспоминают, зачем им так необходим Бог. Он начал было про себя репетировать проповедь, но тут его внимание привлекла нога, торчащая из-под куста. Сперва он испугался, что вместо венчания придется проводить отпевание, но потом услышал из кустов слабый стон. Нога дернулась. Священник нагнулся и сказал:

— Простите? С вами все хорошо, сын мой? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие в столь необычной ситуации. Но ему показалось, что это прозвучало нелепо, и во второй раз он уже обратился к кусту со словами «друг мой».

Нога задергалась еще сильнее, наконец ее обладатель — высокий худой мужчина — выбрался из кустов.

— Доброе утро, отец, — поздоровался Джош, и Уильям нахмурился.

Он думал было поправить его, объяснив, что он не католик, но, оглядев мужчину, решил отложить теологические дискуссии до другого раза. Мужчина явно пережил… большие потрясения, подумал Уильям. В глазах у него было отчаяние, которое могло бы свидетельствовать о плате за грехи, но которое, судя по всему, было старше, чем эти самые грехи. Непохоже было, что это отчаяние было вызвано тем, что его обнаружили спящим в кустах.

Уильям молча кивнул.

— Кофе? — спросил он и направился к дому возле церкви. Джош неуклюже последовал за ним.

— Не лучшее время года для ночевок под открытым небом, — сказал священник, ожидая, пока вода вскипит. На стол он поставил кофе и сахар. От молока Джош отказался, что было весьма кстати, поскольку молока у пастора дома не было.

— Простите, что доставил вам неудобства, — извинился Джош.

— Ничего страшного. Я хотел только немного поработать в саду и заодно порепетировать сегодняшнюю проповедь. — Он улыбнулся. — Венчание в Броукенвиле! Наконец-то!

— Вы рады?

— Конечно. Венчание — это потрясающее мероприятие!

— Я думал, что, учитывая все обстоятельства…

Уильям недоуменно смотрел на него.

— Итак, чем я могу вам помочь? — спросил он.

— Вообще-то я не планировал этот визит, — улыбнулся Джош.

— Понимаю, — заметил Уильям и посмотрел на Джоша: — Полагаю, это имеет отношение к несчастной любви?

Разумеется, он был в курсе событий в магазине мадам Хиггинс. Все решили, что это шутка, но Каролина не была в церкви уже несколько дней, чего раньше никогда не случалось.

Джош молчал.

— Нельзя сдаваться, — посоветовал Уильям. — Если вы позволите выразить мое мнение, то вы, молодой человек, слишком спешите.

Джош сухо рассмеялся. Уильям уловил в этом смехе горечь. Он звучал безрадостно.

— Наоборот. Мне стоило все бросить уже давно.

Уильям с жалостью посмотрел на него.

— Простите, — смутился Джош.

— А ты говорил с… ней об этом?

— Она говорила со мной.

— Да-а-а, — протянул пастор. — Каролина — поразительная женщина.

Джоша не удивило то обстоятельство, что все были в курсе его любовной истории.

— Но ее слишком волнует, что о ней думают другие.

Уильям отпил кофе, обдумывая, что ответить. Потом повертел чашку в руках и наконец сформулировал:

— Да… но мир жесток к незамужним женщинам. Несмотря на то, что времена изменились.