Дай им шанс!

Выйдя из конторы, Сара остановилась и заморгала, ослепленная ярким солнечным светом. Дальнейшие события предстали перед ней чередой застывших кадров, словно ее сознанию необходимо было разбить реальность на небольшие элементы, чтобы ее можно было принять. Она видела пустые парковочные места, белые линии на асфальте, тень единственной машины, солнечные блики на пыльном багажнике, здания на другой стороне дороги, выкрашенные в белый цвет с ухоженными зелеными лужайками перед ними, и все это казалось ей кулисами театрального представления. Она видела и Тома, точнее, его темный силуэт против солнца. Со стороны он казался расслабленным, но Сара слишком хорошо его знала и по позе понимала, как сильно он напряжен. Он не двигался, словно пытаясь тем самым удержать стремительно ускользающую реальность, подумала Сара. Картинки у нее перед глазами начали двигаться, смешиваясь с прошлым и историей, будущим и фантазией. Голубка на фонаре, ставшая его частью, юная Эми с Джоном на скамейке в парке, Эми в окружении книг, но непонятно, в спальне или в книжном, книжный, каким она его видела днем, темный и пустой, кресло-качалка на веранде у Эми, резиновые сапоги, пустые полки, Том… эту картинку она попыталась прогнать. Вечно нервничающий Джордж, склонившийся над книгой. Мисс Энни, точнее ее призрак. Снова Том. Спящий в кресле. Лицо расслаблено. Потом настоящий Том, который ждал, что она встряхнется, подойдет к нему и заговорит. Просто подойдет к нему и заговорит. Никаких жалоб, никаких обвинений, никаких слез, никаких слов о том, как несправедлив этот мир. Это единственное, что она может для него сделать. Она не должна быть для него неразрешимой проблемой. Если повезет, когда-нибудь он будет вспоминать ее как смешной анекдот. «Та безумная читательница из Швеции. Помнишь ее? Или она была из Швейцарии?»

Сара велела себе прекратить. Не стоит об этом думать. Она вздохнула и пошла к Тому. Сначала вниз по лестнице, потом по тротуару к парковке. И все это время Сара отчаянно пыталась сообразить, что она ему скажет.

Увидев ее, Том вынул руки из карманов и всплеснул ими в беспомощном жесте. Потом раскрыл объятия ей навстречу, Сара сделала еще шаг и позволила ему обнять себя так, словно это было самой естественной вещью на свете. Она вдохнула его аромат, так хорошо знакомый, и обрадовалась, что еще не забыла его.

Она попыталась засмеяться, но вместо этого с губ ее сорвался всхлип. Том еще крепче обнял ее.

— Все уладится, — сказал он, наверное, потому, что не знал, что еще сказать. — Ты можешь приехать снова.

Ей не позволят.

Похоже, он тоже это знал.

— Или мы приедем к тебе в гости. Я всех соберу. Джордж поведет машину. Джен будет вести дневник, а Каролина соберет деньги.

Сара засмеялась, и Том выдохнул, но предательская одинокая слеза все-таки вырвалась на свободу и потекла вниз по щеке. Она попыталась отвернуться, чтобы Том ничего не заметил. Но он нежно взял ее за подбородок и большим пальцем стер слезу.

— Это все моя вина, — сказал он.

— Мне не стоило заходить так далеко, — призналась Сара.

— Как ты думаешь, — спросил он, — если бы мы начали встречаться с самого начала, это бы что-то изменило? Тогда они бы не смогли утверждать, что мы женимся только ради вида на жительство?

— Не думаю, что ты сделал бы мне предложение через пару недель знакомства, — сказала Сара. — И я не сильна в отношениях. Никто не захотел бы жениться на мне. Тем более так скоро. Так что другим все равно пришлось бы вмешаться. — Она смущенно посмотрела на Тома и спросила: — А ты бы хотел этого?

— Я люблю тебя с той самой минуты, когда ты сказала, что предпочитаешь мне книги, — признался он. И, подумав, добавил: — А может, с той, когда ты предложила помыть посуду за пиво.

— Это было разумное предложение, — запротестовала она, но тут Том поцеловал ее.

Ни Гэвин, ни полицейский не видели поцелуя. Да, наверно, он ничего бы и не изменил.

Но один человек все видел. И для него это меняло многое.

Грейс увидела Джона, когда он возвращался в Броукенвил. Что-то в его лице заставило ее остановиться и закурить новую сигарету.

— Я уже не знаю, чего бы хотела Эми, — признался он. Видно было, что он обращается к самому себе, а не к Грейс. — Она хотела, чтобы Сара приехала в гости. Это я всегда знал. Еще до того, как она произнесла это вслух. Но теперь? Чего она хочет теперь?

Понимая, что это может вылиться в долгий монолог, Грейс занервничала, но все-таки сказала:

— Теперь она вряд ли чего-то хочет.

Но Джон ее не слушал.

— Я раньше в это не верил, но теперь мне кажется, что она каким-то необъяснимым образом чувствовала, что Сара нужна нам так же сильно, как и мы ей. Но принуждать сына Джимми к браку без любви — это совсем другое дело. Это бы она не одобрила. Но разве это брак без любви? Теперь я не настолько в этом уверен.

— Боже мой, приятель! Люди умирают. Ты достаточно живешь, чтобы это усвоить. По мне, так ты слишком много думаешь. Да и думать тут нечего. Конечно, она хотела бы, чтобы Сара осталась. И она бы заставила этого бюрократа пожалеть сто раз о том, что он вообще сюда заявился.