Дай нам шанс. Ты не пожалеешь!

— Раз неплохо, значит совсем хорошо. У бизнесменов слишком завышенная планка, — хмыкнула, улыбаясь краешком губ.

— Может быть. Я придирчив. Расскажи мне о себе, Александра, — неожиданно попросил Державин.

Я задумалась. А ведь действительно. Благодаря википедии я знала о нем очень много, достаточно, чтобы сложить мнение о сущности этого мужчины. Он же знал крупицу в море. Кто я, где учусь и работаю.

— Что бы ты хотел узнать? — растерялась немного

— Все. Начиная детством, заканчивая тем, в чем ты спишь, — немного подумав, серьезно добавил. — И с кем.

Рассказ о моей жизни растянулся на долгие минуты, в ходе которых мы уже успели прийти в ресторан и даже сделать заказ. Державин заказал нам безалкогольное вино, удивившись, что я тоже не пью.

Приятно было видеть, что мужчина не просто слушал и кивал, а задавал вопросы, интересовался, почему не сложилось с танцами. Сочувствовал, когда рассказывала о болезни матери. Без утайки поведала ему историю о тяжёлых отношениях с отцом, а потому и живу у своей подруги Киры.

— Это он ударил тебя? — вспомнил Артём мой синяк.

— Он просто был с очередного запоя, швырялся моими вещами. Дошло до того, что он сказал мне «проваливать». В момент, когда я повернулась лицом к входной двери, чтобы забрать чемодан, он хлопнул ей прямо о мой фейс. Там на самом деле вышло все случайно. Наверное.

Я пыталась оправдать отца. Конечно, после смерти матери он совсем перестал быть похожим на адекватного человека. А денег кодировать его у меня не было, нужно было Лизу растить и самой учебу закончить. Ему предлагал брат, но только все бестолку.

— Жалеешь его? — ободряюще гладил меня Державин по руке.

— Да, наверное. Он любил маму. Как показывает практика, любил больше жизни. И мы с братом любили, иногда мне ее очень не хватает.

Я почувствовала, как тёплые пальцы Артёма касаются моей щеки. Что? Боже, я даже не заметила, что плачу.

— Извини, мне очень неловко, — поспешила отвернуться я. — Сейчас вернусь.

Я хотела было встать и уйти в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок. Однако Державин дернул меня за руку обратно, вынуждая сесть ему на колени.

— Ты с ума сошёл? — пискнула я.

— Не стоит стесняться своих слез. Горевать необходимо. Боль утраты — это ритуал принятия.

— Ты как никто другой об этом знаешь, — вспомнила я о том, какой предмет он вел у нас.

Державин грустно улыбнулся и поцеловал меня, не стесняясь ни людей вокруг, ни того, что я все ещё сидела на его коленях.

Он аккуратно сцеловывал слезинки с моего лица. Лицо начало покалывать от приятных ощущений. Настолько было уютно и тепло рядом с этим человеком, что время замедлилось вокруг нас двоих.

— Отец? — выдернула нас голос из прекрасного омута.

Я обернулась и увидела безбородую копию Артёма. Чем-то запахло в воздухе, ах да, семейной драмой.

— Здравствуй, сын, — аккуратно поднялся Державин со стула.

Все бы ничего, но меня он тоже поднял вместе с собой. Спустив мою тушу с рук, одной рукой он продолжал меня обнимать за талию, а другую протянул сыну.

— Виделись уже утром. Не представишь нас? — холодно осмотрел меня парень.

Натянувшись, как струна, я попыталась выдавить из себя подобие улыбки. Представляю, как на самом деле она выглядит.

— Конечно, — кивнул Державин старший. — Марк — мой сын, а это Александра, моя женщина.

Не знаю, что именно я испытала, когда он назвал меня своей женщиной. Скорее всего, это было сделано из побуждений защитить меня от нападок со стороны сына. Но внутреннее «я» ликовало.

— Очень приятно, Марк, — наклонила голову вбок в приветственном жесте.

— Не могу сказать того же, — надменно произнёс он.

— Марк! — оскалился на него Артём.

Проблема отцов и детей во все времена будет актуальна. Я предпочла не вмешиваться, пока не дойдёт до оскорблений. Пусть выговорится, мало ли, накипело у человека.

— Отец, она же в два раза тебя младше! Ей хоть восемнадцать есть? — продолжил свое негодование сын.

— Тебя это не должно касаться. Но поверь, возраста полового согласия мы оба достигли. Александра, мы уходим, — обратился уже ко мне Артём.

— Хорошо, — беспрекословно согласилась я.

— Боже, вы только посмотрите на эту покорную овечку. А в постели она такая же податливая, исполняет все твои желания? — язвительно подначивал этот говнюк отца.

На наш спектакль уже оборачивались посетители и кто-то особенно любопытный даже снимал на камеру телефона. Несмотря на абсурдность ситуации, волновали меня только последствия всего этого. Я очень хорошо знала, как быстро разлетаются слухи в высшем обществе. И я бы не хотела быть в их центре.

Пожалуй, было уже поздно. Марк разошёлся не на шутку.

— Одолжишь на вечерок, отец?

— Довольно, — зарычал Державин так, что я аж подпрыгнула на месте. — Извинись немедленно или я за себя не отвечаю.

— Черт-с два я буду извиняться перед этой дешёвой шлюхой!

— Stupid, arrogant son of a bitch, — выругался на английском Артём, дергаясь по направлению к сыну.