Дай нам шанс. Ты не пожалеешь!

Приехав к дочери на очередные выходные, я простудилась, видимо, окончательно выбившись из сил. Повлияло ли отключение отопления или промозглая погода, но факт оставался фактом. В принципе ничего серьёзного, горло, да насморк. Думала, пройдёт дня за два. Не прошло. Бабушка все время отпаивала меня чаем с вареньем и запрещала работать ночами. Украдкой я, конечно, все же дорабатывала какие-то моменты.

На второй день заболела Лиза. Пришлось взять за свой счёт три дня. Павел Семёнович отпустил меня легко, сославшись на то, что я за неполный месяц выполнила сверх нормы. Обещал оплатить больничный и выписать удвоенную премию.

В эти дни мой обычно спокойный ребёнок плакал от нехватки сна, кричал из-за забитого носа и боязни спреев. Ночь проходила просто дико. Лёжа у неё закладывало нос и приходилось укачивать ее в вертикальном положении. Соответственно, поспать у меня не получалось. Жалость к себе в эти моменты у меня не просыпалась, больно было смотреть на страдающую дочь.

На фоне всех этих свалившихся за короткий срок проблем, я почти забыла об Артёме. Почти. Последняя ночь, проведённая вместе, была сказочной. Утром же я трусливо сбежала, даже не попрощавшись.

К нему на пары больше не ходила, боялась, что сорвусь на разговор или взгляд. Кира обмолвилась, что он интересовался у старосты, почему я отсутствую. Однако сам Державин не написал. Впрочем, это к лучшему.

Листая сводку бизнес новостей, я в тайне надеялась увидеть его имя. Да только моя надежда умирала каждый божий день.

Во вторник я отправила готовый диплом на антиплагиат. Скоро уже нужно было нести на кафедру распечатку.

— Бабуль, мы, наверное, в клинику съездим. Сил моих больше нет смотреть, как она страдает.

— Давай, Сашуль. Может, что дельное посоветуют, — покивала бабушка.

Потеплее одев дочь, я решила наведаться в клинику, где лежал на обследовании Державин. Клиника была одной из лучших в городе, хоть и приём там стоил баснословных денег. Может, повезёт и мой знакомый санитар Константин поспособствует.

Лиза проспала всю дорогу до города. Проснувшись, перекусила булочкой и бананом, взятые мною специально для неё.

— Пойдём, малышка, тебя посмотрит дядя доктор.

— Дядя? — повторила дочь, хлюпая красным носом.

Улыбнувшись ей, мы подошли к регистратуре. Медсестра на посту усиленно делала вид, что перебирает карточки. Малышка громко чихнула, от чего девушка испуганно ойкнула.

— Здравствуйте, мне нужно попасть к детскому терапевту, — как можно вежливее произнесла я.

— Записывались на приём? — как-то без особого энтузиазма поинтересовалась та.

— Нет, — мотнула я головой.

Медсестра кивнула, опуская голову и что-то ища в компьютере.

— Ну, что я могу вам предложить…Так, на сегодня забита вся запись. Есть место завтра, в 17:40, записать? — будничным тоном осведомилась она.

— Девушка. У меня болеет ребёнок. Мне нужно попасть к врачу сегодня. Сейчас, — мой глаз кажется начинал дёргаться.

— Ничем не могу помочь, — на автомате ответила она, опуская голову вниз, к своим карточкам.

Мое терпение подходило к концу. Посадив дочь на стул, я вернулась к регистратуре.

— Я ехала сюда два часа. В вашу чудесную хваленную платную клинику, а вы мне говорите, что нет записи. Я все понимаю, но, может, у вас есть дежурный врач? Хоть кто-нибудь, кто может осмотреть моего ребёнка? — умоляюще смотрела я на девушку, потирая виски от усталости.

— Вы не понимаете русского языка? Записи нет. Поезжайте в поликлинику по месту жительства или вызывайте скорую.

— Я тебе сейчас скорую вызову! — со всей дури долбанула я по стойке.

Медсестра испуганно выкатила глаза, теребя кнопку вызова охраны. Ну, конечно, я же угрожаю ее жизни. И всем плевать на то, что она выпроваживает меня с больным ребёнком. И это по сути тоже угрожает жизни.

— Лиза, пойдём отсюда, — я обернулась на стул, куда посадила дочь минуту назад. — Лиза?

Детеныша не было. Ходить сама в кроссовках она ещё не могла, только ползать. Куда мог уползти ребёнок в замкнутом пространстве? Боже!

— Лизонька? Доча? Лиза! — в панике я осмотрела весь коридор, где можно было проползти.

Пока я бегала по коридору в поисках своего ребёнка, подоспела охрана, которую вызвала медсестра в регистратуре.

— Вон она, — ткнула эта стерва в меня пальцем.

— Девушка, пройдемте на выход.

Двое мужчин в форме приближались ко мне.

— Да у меня дочь пропала! — закричала я, вытирая льющиеся слёзы.

Похоже, всем было откровенно наплевать и на мои слёзы и на слова. Эти идиоты по обе стороны взяли меня под руки, провожая к выходу.

— Вы что, не слышите? У меня годовалый ребёнок пропал! — заорала я, выбиваясь из их рук.

Я так отборно и громко ругалась и лигалась, что едва расслышала самые важные слова где-то вдалеке.

— Ма-ма, ма-ма, — радостно смеялась Лиза где-то позади меня.

Резко обернувшись, я вырвалась из цепких рук охранников, и пулей метнулась на голос дочери.

Нашла.

— Мама! — радостно завопила дочь, сидя на руках у мужчины.

Он стоял спиной ко мне, пока дочь тянула ко мне маленькие ручки.

Наконец, мужчина обернулся, и я поняла, что держал ее на руках, никто иной как Державин Артём Демьянович.