Дай сердцу волю…

Главная особенность, на которую виолка обратила внимание ещё в первые дни – отсутствие рабов. На Лаире никто, кроме неё, не носил рабский ошейник или иной знак несвободы. Когда она спросила об этом Стаса, тот подтвердил её подозрения, сказав, что на острове, действительно, нет рабов. Все граждане свободные и, по закону, не могут потерять свободу никаким способом – ни за проступок, ни за долги, ни насильно, ни по собственному желанию. Даже осуждённые остаются свободными гражданами, отбывая наказание. Поэтому рабский ошейник Элиот паренёк принял за необычное украшение. Когда же девушка призналась, наконец, что она рабыня и лорд купил её, очень удивился.

Минуло два месяца со дня появления Элиот на Лаире, когда однажды, принеся очередной поднос с едой, старик-слуга буркнул:

– Лорд-правитель желает вас видеть. Вам приказано не отлучаться и ждать провожатого.

Оказывается, старый пройдоха прекрасно говорит по-ассветски.

Сообщение и обрадовало, и встревожило одновременно. Обрадовало, что хозяин соизволил вспомнить о рабыне, и она, наконец-то, узрит его воочию. Встревожило, что она не знала, чего ожидать от этой встречи. Виолку несколько тяготил неопределённый статус, но тешила относительная свобода. Теперь же всё может измениться. Элиот получит своё место в этом обществе, но придётся ли оно ей по вкусу?

Через несколько часов после обеда в дверь требовательно стукнули, и на пороге возник уже знакомый чиновник – тот, который выкупил её у Алхантера. Окинув рабыню внимательным взглядом, удовлетворённо кивнул и произнёс:

– Идите за мной.

Элиот подготовилась к встрече: надела свой костюм, который до этого бережно хранила в сундуке, пользуясь местной одеждой, чтобы не выделяться. Тщательно уложила волосы. Нанесла на лицо неброский, но подчёркивающий нужные прелести, макияж. Сбрызнулась душистой водой. Она была виолкой, но также и женщиной. За столетия цивилизованной жизни, даже самые ретроградные виолки поняли, что оружием могут служить не только меч или шнур-удавка, но и женские чары, пленительность, кокетство. Порою взгляд разил сильнее меча. Поэтому современные виолки учили дочерей не только военному искусству, но и «политике обаяния».

Чиновник повёл Элиот во внутренние, закрытые, покои. Пройдя строго охраняемые врата, девушка оказалась в чудесном мирке солнца, зелени, открытых двориков, искусственных водопадов и журчащих фонтанов, светлых коридоров и расписных покоев. Повсюду взгляд натыкался на прекрасную статую или изящную картину, искусную резьбу или ажурный орнамент, огромный гобелен или яркий ковёр. В просторных, скрытых в зелени и цветах клетках, щебетали яркие птицы, наполняя воздух умиротворяющим пением. Различные ручные зверушки встречались в самых неожиданных местах.

Несомненно, если и существовал рай, то находился он во внутреннем дворце лорда Лаирского.

Провожатый остановился возле высоких, украшенных позолоченной резьбой дверей, стукнул серебряным молоточком по такой же пластине, и, когда изнутри донёсся голос, произнёс:

– Входите.

Девушка переступила порог.

В отличие от пройденных светлых помещений, наполненных солнцем и воздухом, комната казалась сумрачной. Окна скрывали шторы, пропускавшие слабый рассеянный свет. У противоположной стены, на возвышении, в огромном, похожем на трон, кресле, сидел в небрежной позе мужчина неопределённого возраста. Ему с равной долей уверенности можно было дать и двадцать, и тридцать лет. Одна рука расслабленно лежала на подлокотнике, вторая теребила загривок редкого окраса белоснежного пунтуса – большой кошки с голубыми глазами. Убаюканная лаской, она даже не взглянула на вошедшую.

Элиот скромно остановилась у порога, украдкой, но с любопытством, рассматривая господина. Мускулистую фигуру не в силах была скрыть богатая одежда из белого шёлка и бархата. Вытянутое скуластое лицо обрамляли длинные волосы цвета тёмного мёда. Глаза в сумраке казались чёрными из-за расширенных зрачков, но узкая полоска радужки сверкала, как серебро. Так сиять в темноте могли только глаза ночных животных. Возможно, слухи о нечеловеческой природе лорда родились не на пустом месте?

– Подойди ближе, – донёсся голос от трона.

Элиот послушно приблизилась, не поднимая глаз, однако внимательно следя за господином сквозь полуопущенные ресницы.

– Ты такая скромная или боишься посмотреть мне в глаза?

В голосе лорда скользнула неприкрытая насмешка.

Элиот медленно подняла голову и с вызовом посмотрела на господина.

– Ты, в самом деле, виолка? – в голосе лорда слышалось явное недоверие.

– Да, господин.

– Ты какая-то смуглая… Как варварка.

– Мой отец чистокровный виол с Прародины. К сожалению, я пошла в него, а не в мать.

– Надеюсь, сходство только внешнее, – в голосе снова прозвучала насмешка. – Покорная виолка, это необычно, но отвратительно… Не так ли?

Элиот не знала, что ответить. Она выбрала послушание, чтобы избежать лишних неприятностей. Но новому хозяину, кажется, не нравятся покорные рабыни. Что ж, она может стать строптивой. Это не трудно. Нужно просто снять запоры с души.