Дай тебя забыть (СИ)

— Идем, — негромко, но словно отдавая приказ, произнес парень, возвращая себе маску безразличия с легким презрением к моей персоне.

Просторные холлы, гардероб, в котором мы без промедления сбросили верхнюю одежду, лифт, пятый этаж, печатный центр “Карандаш”… Я все еще не понимала, зачем мы здесь.

— Добрый день, — привлекая к себе внимание, поздоровался Максимов, входя в помещение. На меня “братец” даже не оглядывался, уверенный в том, что я следовала за ним.

— Здравствуйте, — тут же подоспела к нам молодая женщина с надписью на бейджике “Ольга”. — Чем могу вам помочь?

— Я заказывал макет под часы, для последующей фотопечати.

— Павел, правильно? — уточнила Ольга.

Они недолго что-то обсуждали, на чем заострять внимание не хотелось. Затем нам предложили разместиться возле стойки и попросили подождать, пока принесут заготовку заказа.

Вскоре на столешнице материализовалось полотно, длиной метра полтора и шириной около метра, с отверстием под стандартные круглые настенные часы посередине.

— Вот булавки, как будете готовы — зовите, оформим заказ, — произнесла женщина и исчезла.

Максимов, больше не теряя времени, подвинул заготовку в сторону и поставил перед моим носом коробку.

— Теперь твой выход, Марго, — чуть севшим голосом и плохо скрываемой в нем тоской, пробормотал Макс.

Я подняла взгляд на Пашу и едва не утонула в таких бездонных, цвета речного перламутра, грустных глазах. Кончики пальцев закололо от неукротимого желания обнять парня, чтобы разделить с ним его боль, и, пока я не последовала за глупым импульсом, спешно перевела взор на коробку, и, буквально, вздернула крышку вверх.

Теперь тяжело дышать стало мне. Фотографии. Целое множество, часть из которых еще черно — белые. А когда глаза зацепились за цветной снимок из детства — три “маленьких чумазеньких чертенка”, казалось, грудь сдавило стальными тисками и я умру.

Костя, Макс и я… Фото, сделанное в День Рождения Костика, в парке. Мы были взъерошенные, после очередного аттракциона, чумазые, потому что ели каждый свою сладкую вату. Нас сфотографировала мама, пока дядя Стас корчил рожи, чтобы рассмешить.

Непрошенные слезы непроизвольно начали срываться с ресниц, слетая одна за другой на снимок из какой-то другой жизни.

— Можешь оставить его себе, — дрогнувшим голосом бросил Макс.

— Откуда все это? — всхлипнула, не веря своим глазам. Я ведь думала, что ничего не осталось.