Даяна

– Мам, ну ты чего? – я встал из-за стола и крепко обнял ее за плечи, – все же хорошо. Я просто оступился и свалился с этим знаком, только и всего. Да и вообще, в эти страшилки я не верю. Да, так случилось, это очень грустно. Но я здесь, сейчас, с тобой.

– Просто пообещай мне, что больше не приблизишься к болоту, – мама посмотрела на меня в упор.

– Обещаю, – соврал я, потому что в тот же вечер я туда вернулся. Про синяк под глазом никто даже не вспомнил.

Я сидел на трухлявом бревне в овраге и насвистывал. Урок географии сегодня отменили, про что, конечно же, я не сказал маме, и решил провести это время с пользой. Правда, я не до конца понимал, с какой.

Я нашел большую палку и потихоньку отбивал ею лед возле берега. Сумерки спускались. Колесо с рамой от старого велосипеда и сгоревшая покрышка по-прежнему торчали из болота, только мне показалась, что они поменялись местами. Или может я не разглядел вчера в панике?

Становилось холоднее. Клубы пара выходили из моих легких, атмосфера напрягала. Меня снова бросило в пот, и я расстегнул куртку. Тьма начинала дышать. За пять минут болото поменяло свой облик. Некогда спокойный, в какой-то серой дымке водоем с охранниками-деверьями по бокам, превращался в мрачную мертвую зону, где царили тоска, печаль и глубокая грусть. Мне стало не по себе, но уходить я не спешил. Мне нужно было ее увидеть.

– Даяна…– произнес я еле слышно. Мой шепот походил не шипение змеи. Голые ветки рядом будто зашелестели мне в ответ. Но от нее ответа не последовало.

– Даяна… – повторил я, выпуская больше воздуха из легких. Рама старого велосипеда протяжно скрипнула, но ветра тогда не было. Полный штиль. Вечер, март, мороз в минус восемь и я. Дурак, который сидит на берегу неизведанного болота и пытается поговорить с выдуманным существом. Из-за рамы старого велосипеда неожиданно вышла кошка.

– Так вот оно что, – с грустью выдохнул я, – это всего лишь кошка.

Я поднялся с бревна, встряхнул уже старые кроссовки от снега, подошву которых заклеила мне мама, и собрался уходить.

– Даяна… – Произнес я напоследок, глубоко вздохнул и устремился на пригорок. Сзади меня послышался треск льда. Будто ледокол со всей своей мощью продавливал себе путь. Я хотел оглянуться, но боялся спугнуть. Я чувствовал ее – она приближалась.

Резко потемнело. Свет луны меня явно не спасал или просто мне так казалось. Сердце забилось где-то в горле, но я попытался успокоиться. Я понимал, что если сейчас я струхну, то возможно этого момента больше не повториться. Я потеряю ее. Возможно навсегда.

Я обернулся. Сделал два шага и сел снова на бревно. Вокруг ничего не происходило. Все оставалось на своих местах. Только покрышка и рама от велосипеда снова поменялись местами.

– Чертовщина какая-то… – сказал я тихо.

– Я бы назвала это волшебством, – тот самый голос, он был рядом, слева от меня. Четкий, ясный, настоящий. Я не поворачивал головы, голос продолжал, – или сказкой. Кстати, Тем, ты веришь в сказки?

– Нет, – отрезал я. Я ограничился кратким ответом, потому что пытался разобраться схожу я с ума или нет. А она продолжала:

– Веришь, я знаю. Я отозвалась на третий раз, и ты сам знаешь почему.

– Знаю, – я задергал скулами, – три сказочное число. И ты сказочная. Это же все сказки, верно?

– Так посмотри сам, – лишь сказала она и замолчала.

Я наконец-то повернулся. Рядом со мной сидела девушка. Длинные темные волосы, в которые был вплетен хвощ, струились по ее плечам. Лицо было узкое с очерченными скулами. Фигура была просто идеальная, будто она только что сошла с обложки модного журнала. Ее руки с перепончатыми пальцами лежали на коленях. На ней было что-то наподобие платья. Многослойнее подранное одеяние из мешковины с желтоватым оттенком закрывало область груди и изящно переходило в область талии и бедер. Оттенок зеленоватой кожи был еле заметен в свете луны.

Она улыбнулась и посмотрела на меня. Блеск зеленых глаз пронзал от самых пяток до кончиков ушей.

– Даяна, – она склонила голову на бок и посмотрела на меня так, словно изучала, – кикимора местного болота.

– Я не думал, что кикиморы такие… – я почти смирился с тем, что я псих, но все происходящее мне нравилось. Я не сопротивлялся развитию событий.

– Какие такие? – она вздернула нос. У нее даже нос был изящный.

– Такие красивые.

– А ты ожидал горбатую старушку со скрюченным носом? – захохотала она, а я смутился.

– Ну, знаешь ли! Я же вырос на русских сказках.

– Да, да, – ответила Даяна, – Аленушка ходит с факелом в виде черепа, сироток бросают налево и направо, а в Крошечке-Хаврошечке закололи любимую корову. Вот и я попала в такую сказку.

– Как это произошло? – я смотрел на нее и понимал всю нереальность происходящего, вернее не мог осознать. Я думал, что секунда и все исчезнет, но разговор продолжался.

– Я почти ничего не помню. Я маленькой была. Только помню лед и мальчика, который надевал полозья на ботинки. И как я гордилась, что умею кататься на настоящих коньках! Хотя какие коньки, я же болотное существо, я и знать не должна, что это такое.