Daigaku-kagami (СИ)

Тим, насколько Джонс смог судить по его выступлению, не был пустомелей: все коротко, ясно и по существу. Поприветствовал новичков, поздравил, пожелал успехов, настоятельно рекомендовал определиться с профилем тем, кто этого еще не сделал. Встречен он был, однако, вполне себе теплыми аплодисментами, что тоже немало говорило о его статусе.

— Итак, официальная часть подходит к концу, — с легким сожалением вновь заговорил директор. — Осталось только познакомить первокурсников с их классными руководителями, — Альфред слегка напрягся: вот он, самый важный момент. — Первый «А» класс, прошу на сцену.

Джонс поднялся с места и, соблюдая порядок, последовал за одноклассниками, впервые позволяя себе досконально изучить тех, с кем ему предстоит жить и учиться долгие пять лет. В одинаковой форме, серьезные, важные, они, наверное, выглядели очень смешно для тех, кто уже прошел через этот своеобразный обряд инициализации, но внутри у Альфреда все трепетало в предвкушении, а потому он просто не мог думать об этом.

— Классное руководство над вами возьмет Иван Брагинский, преподаватель естествознания, — радостно объявил Директор, указывая на очень высокого широкоплечего мужчину.

Иван вышел к своему классу, и Альфред не без доли уважения отметил, что учитель Брагинский выше него почти на полголовы. Иван дружелюбно улыбнулся и поприветствовал первокурсников, и они нескладно ответили тем же. Несмотря на улыбку, Альфреду Иван показался немного жутковатым, но он поспешил списать это на высокий рост и крепкое телосложение учителя.

— Первый «Б» класс, милости прошу, — тем временем продолжал директор.

Пока ученики параллельного класса вставали рядом с ними, Альфред изучал зал. На глаза попался мужчина с белоснежными волосами, сидящий совсем недалеко от сцены — настоящий альбинос, как высокоинтеллектуально отметил про себя Джонс, мысленно же открывая рот. Он был определенно яркой личностью, так что Альфред даже удивился, как он раньше его не заметил. Нагло улыбаясь и закинув руки за голову, альбинос, не мигая, смотрел в одну точку. Сначала Джонс не обратил на это внимания, а когда понял, куда устремлен его взгляд, чуть не подавился.

— Ваш классный руководитель — Ван Яо, учитель истории, — на сцену поднялся невысокий мужчина, показавшийся Альфреду совсем еще молодым, с длинными — по лопатки — каштановыми волосами, собранными в низкий хвост.

Дождавшись, пока параллель так же обменяется приветствиями со своим классным руководителем на этот год, директор торжественно объявил:

— И на этом официальная часть церемонии открытия объявляется законченной!

Аудитория вновь рукоплескала, улюлюкала, кто-то вскакивал с мест, обнимал соседей. Альфред тоже не мог сдержать торжествующий улыбки: наконец-то, наконец-то он в школе своей мечты!

— Ребята, идемте, я покажу вам территорию и ваш класс. Там и познакомимся поближе, — улыбаясь, проговорил Иван, приглашая класс следовать за собой.

— Эй, Брагинский! — тот самый альбинос, на которого Альфред пялился все время, что простоял на сцене, нещадно хлопнул Ивана по плечу. — Что, получил, наконец, класс и зазнался до чертиков?

— Не все же с тобой нянчиться, — отмахнулся Брагинский, зловеще улыбаясь.

— Я слишком Велик для тебя! — засмеялся альбинос.

— Вали уже, будто класса своего нет! — Иван подтолкнул собеседника к группе недовольно глядящих на них второкурсников и вновь обратился к классу. — Только что вы имели честь лицезреть Гилберта Байльшмидта, завуча нашей школы. У него весьма, — Брагинский замялся, видимо, подыскивая цензурное слово, — своеобразная манера общения, но когда-нибудь вы смиритесь.

Альфред улыбнулся: ему нравились такие учителя, они делали жизнь и уроки интереснее. Дорогая школа, подобная «Кагами», вполне могла «порадовать» детей глуховатыми занудами, пишущими жалобу директору за каждую мелкую ошибку, и Альфред был искренне рад, что его опасения оказались беспочвенными.

Иван вышел из спортивного зала, где проходила церемония открытия, и остановился неподалеку от выхода. Многие ребята последовали за ним и столпились вокруг, но продолжать учитель не спешил: кто-то прощался с родителями, кто-то болтал с друзьями из других классов. Он взял слово лишь тогда, когда рядом с ним и его классом никого не осталось.

— Здание, в котором мы сейчас находимся, станет либо самым ненавидимым, либо самым любимым вами местом, ибо здесь в ваши головы будут вкладывать знания, здесь вы будете проводить большую часть дня, здесь вы на время потеряете все то, что сделали для вас родительские деньги, — он усмехнулся, но продолжил: — Как вы могли заметить, мы находимся на первом этаже. Ниже, конечно, есть подвал, и периодически туда даже кто-нибудь залезает, но я бы не рекомендовал вам этого делать.

— Почему же?