Daigaku-kagami (СИ)

Феликс снова сдавленно всхлипнул — комок в груди распускался, раскрывался, давил и мешал дышать. Все ведь так хорошо начиналось! Лукашевич уткнулся носом Гилберту в шею — он еще пытался держаться, но тот продолжал гладить, нежно, не как обычно гладил, и Феликс не смог.

— Я не могу без него, — выдохнул он, когда рыдания перестали сжимать горло. — И он знает!.. Он назло… — эта мысль заставила его снова захлебнуться слезами. — Я хочу… я скучаю по нему, Гил, я так скучаю, — Феликс судорожно вдохнул. — Я не могу выкинуть его из головы, просто не могу! Это меня с ума сводит… И ты, — он поднял взгляд на Гилберта — тот смотрел куда-то в стену, серьезный и задумчивый, — только с тобой я обо всем этом забываю. И теперь из-за учителя Карасубы у меня и этого не осталось! Я не могу так больше, Гил…

Гилберт его поцеловал — напористо, властно, — и Феликс потерялся в ощущениях. Мягкие прикосновения к спине и волосам, соленый поцелуй и отчаянное биение освободившегося сердца. Ну почему так трудно дышать?

— Разберемся, — оскалился Гилберт. — Одевайся, скоро Куро вернется.

Он подтолкнул Феликса с кровати и шлепнул по заднице, так что тот рассмеялся. «Разберемся», да?

Внушает… доверие.

***

Когда Куро Карасуба, терзаемый дурными предчувствиями, вернулся в блок, который он делил с Гилбертом, сексуальных несовершеннолетних мальчишек там, к его великому облегчению, не было. Байльшмидт пил чай на кухне — он выглядел задумчивым и печальным, и Куро не смог пройти мимо.

— Гилберт, — окликнул он. — Я присоединюсь?

— Конечно, — кивнул тот. — Я как раз хотел обсудить кое-что по поводу ваших занятий.

Гилберт был завучем по воспитательной работе, поэтому о занятиях он с другими учителями разговаривал исключительно на равных, но Карасуба все же насторожился. Он кинул в кружку пакетик с чаем и залил его водой.

— Как проходят уроки в третьем «А»? — Куро знал, кто именно учился в этом классе, поэтому тут же неуловимо расслабился.

— Неплохо, — ответил он, присаживаясь напротив. — Ребята старательные, только отвлекаются много.

— Ну, это во всех классах так, — улыбнулся Гилберт. — Никаких проектов им давать в ближайшее время не планировали?

— Только три лабораторных на дом до тестов, — пожал плечами Карасуба.

Гил снова задумчиво посмотрел в окно. Куро выловил пакетик из кружки и отпил горячий чай, наслаждаясь ароматом. Он пока не понимал, чего хотел Гилберт.

— Нельзя ли объединить их все в один домашний проект?

Куро задумался — идея была неплохой, только уж слишком объемной выходила работа. Об этом он и сообщил Гилберту.

— В таком случае почему бы ученикам не выполнить ее в парах? — на губах у Байльшмидта играла торжествующая улыбка.

— Хорошо, — кивнул Куро. — И с кем в паре должен оказаться ваш Феликс?

Дураком Карасуба не был и мог сложить два и два, даже если Гилберт считал иначе. Тот выглядел удивленным, но не слишком — больше довольным собой, хотя Куро еще ни на что не согласился. Гилберт и так уже был ему должен — за то, что он не сдал его директору, — но Куро не был против немного увеличить долг.

— Торис Лоринаитис.

__________

^1Куро (яп.) — черный, темный; Карасуба (яп.) — слово записывается двумя иероглифами, которые по отдельности читаются как «ворон» и «перо».

========== Действие одиннадцатое. Явление VI. Торису можно ==========

Явление VI

Торису можно

Есть вещи, избежать которых невозможно, как бы ты ни старался. Они надвигаются на тебя медленно и неумолимо, подобно цунами, и все, что ты можешь — бежать, надеясь, что тебя не заденет. Но бежать уже слишком поздно — огромная волна заслонила собой солнце, выросла перед тобой непроглядной стеной и вот-вот готова рухнуть. Под ее черной тенью силы покидают тебя. Ты можешь только стоять и смотреть.

Но если бежать бессмысленно, не лучше ли будет потратить силы иначе?

Феликс чувствовал, что рано или поздно им с Торисом придется поговорить. Надеялся, конечно, что как-нибудь протянет еще три года, выдержит и справится, что спустя время все забудется и больше не будет ни невыносимого желания «снова как раньше», ни долгих взглядов, забывшись, ни заботы, от которой одновременно и тошно и светло. Феликс надеялся, но не верил: это же Торис, с ним не может быть иначе. Они чуть ли не с пеленок вместе, и друг без друга не выдержат — Феликс вот уже не смог, ему до сих пор стыдно было смотреть Гилберту в глаза после всего произошедшего.

Он был готов помириться, только ждал удобного момента, чтобы им воспользоваться, но Торис, как назло, старался держаться на расстоянии — не удивительно, после того, как они расстались в последний раз. Феликс был даже готов, наверное, признать свое поражение — в этом он сам еще не был уверен, но мало ли что. Он потратил много времени на размышления и рефлексию, съел две огромных упаковки соломки, пересмотрел любимую сопливую мелодраму и зачитался какой-то девчачьей мангой, пока не заснул. Можно сказать, Феликс был готов ко всему или практически ко всему. Потому что к шуткам судьбы или, лучше сказать, Куро Карасубы он готов не был.