Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 1 (СИ)

Побил Фил Стефа знатно. Возникла небольшая неловкость, так как я только что обещал трактирщику, что пыток и избиений не будет. Извиняться перед этим гадом я, естественно, не стал, но все же снова пришлось заверить, что больше этого не повториться.

– Я хорошо понимаю парня! Будь я на его месте, тоже бы вам накостылял за брата! – через разбитую губу усмехнулся Стеф. – Ну так вот, я не знаю, где девица сейчас. Но в полнолуние, оно, кажется, будет через три дня, Роджер приведет девчонку в разрушенный храм Амадей на Севере владений дома Гербертов.

– Зачем? – напряженно поинтересовался я.

– Он хочет провести с ней какой-то жуткий обряд для своего господина. Поэтому и воровал все эти дары из ваших прогнивших домов.

Значит, Кира все еще жива. Но спасти её мы сможем только через три дня. Тяжелое испытание для Фила. Но есть надежда, а надежда– это уже немало… Да и там всякое могло случиться, может и удастся придумать, как вызволить её поскорее.

– Что еще? – спросил я.

– Больше мне ничего не известно. На этом наш разговор может быть окончен, мне нечего больше вам рассказать. Я занимался распространением специй – все остальное мне до лампочки. Своими планами знатные засранцы с нами простолюдинами делились неохотно.

– Нет, разговор еще не окончен, есть еще, во-вторых, – я выдернул кинжал из стола и подошел с ним к Стефу.

– Вот значит как вы держите слово, засранцы! – скривился он и закрыл глаза, готовясь к смерти.

Я наклонился и срезал с пояса Стефа увесистый кошелек. Отсчитал столько монет, сколько он обещал мне за работу трубадура и еще три, которые у меня отобрали тролли.

– Ты должен мне денег, Стеф, за мою работу, – сказал я, пряча монеты в карман и возращая Стефу кошелек.

Стеф внимательно всмотрелся в меня и, наконец-то, догадался кто перед ним.

– Аааа, трубадур Актавий, – скривился Стеф. – То-то Мерлин тогда взбесился, что мы тебя деньгами обидели! Что полегчало?

– Отчасти, – усмехнулся я, хорошенько врезав по его толстой хари. – А теперь мы в расчете.

Когда мы покончили с допросом, время было уже поздний вечер. Даже Фила сморил сон. Я, через силу заставив себя принять ванну, тоже завалился в постель.

Проснулся я в предрассветных сумерках. От навязчивого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Не открывая глаз, я понял, что в мою комнату опять пробрался незваный гость.

Воздух колыхнулся возле самого моего носа, повеяло сладостью. Я перехватил хрупкое девичье запястье у своего лица. Раздался писк.

Раскрыл глаза и встретился взглядом с испуганными синими глазищами Стеллы.

– Ты как тут? – хрипловато спросонья спросил я, разжимая клешни.

Девушка, покусывая пухлые губки и разминая запястье, молча, с мольбой смотрела на меня.

Только сейчас я обратил внимание на её внешний вид.

Стелла была в тонком кружеве неглиже. Наряд даже не пытался скрывать её форм, а наоборот подчеркивал все прелести женской фигуры. Большая грудь с бусинками затвердевших сосков, выпирающих через кружево ткани, в волнении колыхалась вверх-вниз, вверх-вниз.

Я встал и убрал с её лица тяжелую прядь, спрятав её за ушко. Нежно провел по мочке её ухо языком. Стела задрожала.

– Стелла, – прошептал я.

– Эрик, возьми меня, – тихо попросила она.

Щеки её вспыхнули, словно девушка смутилась собственной смелости, она качнулась на длинных стройных ножках с пятки на носок.

Тут я понял, что пропал. Вся кровь ударила в пах, сделав мое достоинство твердым, как таран. Стелла как бы невзначай положила руку у меня между ног и стала поглаживать мой возбужденный член.

Я увлек Стеллу в свою теплую кровать. Сорвал с нее кружева. И приник к твердым бусинкам сосков губами. Поглаживая её мягкую грудь. Очерчивая руками контуры её тонкой талии. Кожа у неё была нежной. Стелла плавилась в моих руках, как восковая свеча.

Девушка застонала, выгнулась дугой. Я скользнул руками между её ног, поглаживая её нижние губы.

Она застонала еще громче, забилась в моих руках. Пальцы мои стали очень влажными. Стелла была готова меня принять. Да и я больше не мог терпеть.

Я вошел в неё и стал двигаться в бешенном темпе.

– Большой! Какой же ты большой, Эрик! – кричала Стелла, содрогаясь в сладостных судорогах. – Не останавливайся! Эрик! Эрик!

Я не стал кончать в неё.

В последний момент сдержался и залил ей теплой влагой живот.

Как назло вспомнил рожу Роджера, когда он говорил, что Стелла может носить его дитя и защемило сердце.

Она лежала в моих объятьях. Теплая, нежная, податливая, но не моя.

– Во имя всех ликов Матери-Богини, ты волшебник, Эрик, мне никогда в жизни не было так прекрасно! – горячо шептала она.

– А с Роджером? – не удержался я от подколки.

Девушка уткнулась мне в плечо.

– Я не могла ему отказать, – печально сказала она. – Но я ничего не почувствовала кроме боли, все случилось очень быстро…

Это было первое пасмурное утро за все время моего пребывания в этом мире. В небе клубилась серая хмарь, и, казалось, вот-вот тучи прольются на землю потоками слез. Яркие сочные краски потускнели, выцвели.

Холодный, пронзительный ветер трепал знамена.