Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 1

— Главное, чтобы они не поняли, что ты баба, — нарочито безразлично усмехнулся я.

— Если я баба, отчего ты спрятался за спину герцога? — резонно спросил Томаш с презрительной улыбкой. — Пользуешься мнимым предлогом, чтобы продлить себе жизнь на три месяца? Кстати, осталось только два.

— Отчего же свою жизнь прячу? Я может о твоей пекусь, — не подавая виду, что задет, пожал я плечами.

— Думаешь, успеть сделать свои подлые делишки? Я все знаю, Эрик, тебе не удастся это провернуть!

— Посмотрим, Томаш! — этот блондинчик меня достал, и ощущение было каким-то противным, что он на что-то упорно намекает, а я упорно этого не могу понять.

— Значит, ты и не думаешь отрицать?! — глядя на меня, как на сумасшедшего удивился он.

— Отрицать что? — раздраженно поинтересовался я.

Руки чесались материализовать меч и покончить уже с этим.

— Я все знаю, Эрик. Мне Роджер все рассказал про твои планы, — выпалил Томаш и тут же поняв, что сморозил лишнюю информацию, прикусил язык.

Выдавать Роджера явно в его планы не входило.

— Томаш, ау! Нахрена мне делиться своими планами с Роджером?

— Тебе не отпереться, Эрик, твоя песенка спета. В любом случае скоро я поквитаюсь с тобой и у тебя ничего не выйдет! — выдав эту напыщенную околесину Томаш прошел мимо меня нарочито задев плечом.

Зря он это сделал, я развернулся и… И встретился глазами со Стеллой. Она смотрела на меня испуганно. Тяжело дышала, грудь у нее колыхалась вверх-вниз, вверх-вниз. Пожалуй, убить её долбанутого брата у нее на глазах идея не лучшая.

Ладно, пусть пока живет, но я здесь…

— Эрик, здравствуй, приятель, — меня похлопал по плечу какой-то мужчина. Волосы каштановые. Сложен крепко. — Ты что такой хмурый?

— Есть причины, — буркнул я.

— Понимаю, у меня тоже есть. Моя дочь, — он кивнул в сторону черноволосой сучки, голос его перешел на доверительный шепот, — сговорилась со своей матерью. И теперь мне нигде не стало покоя, они мало того, что морят меня голодом, заставляя, есть полезную еду, как они выражаются, а на деле просто траву, так еще и запретили мне пить! А выносить многих из здешних ребят, — мужчина вздохнул, — как ты понимаешь, без алкоголя просто невозможно.

Я хохотнул.

— У вас это получается лучше, чем у меня.

Я понял, что меня так подкупило в этом типе. Глаза, они кого-то мне напоминали, кого-то близкого. Взгляд такой открытый, добрый…

— У меня просто больше практики, Эрик, — подмигнул лорд. — Не вешай нос, пока над тобой нет надзирательницы, не все потеряно.

К нам подошел отец.

— Ганс, как тебе наряд моего сына? — с ехидством поинтересовался отец.

А ведь у меня только начало выравниваться настроения.

— Меня впечатлил, — добродушно хохотнул Ганс. — Глядя на Эрика, вспомнил нашу молодость, как мы с тобой заявились на прием к герцогу Кларенсу пьяные наряженные в пиратов и распевали пахабную балладу о русалках.

— Мы могли себе это позволить, — мрачно процедил отец, жаль он не мог быть таким же адекватным, как лорд Ганс. — Наша репутация была на такой высоте, что эта невинная шалость не могла ей повредить.

— А твой отец, как я помню, так не думал, — пожал плечами Ганс.

И тут я понял, кого мне напоминает этот Ганс. Фила! Только без его рыжины, а так — копия. Неужели это его паршивец отец?!

Неужели в этой ряженой толпе аристократов нет ни одного, кто мог бы быть приличным человеком.

Я развернулся и пошел к себе в комнату, хватит на сегодня с меня этого цирка уродов. Но мой острый слух таки засек обрывок разговора.

— Зря ты к парню придираешься, — сообщил отцу лорд Ганс.

— Он в большой опасности. И подливает масло в огонь.

— Молодость. Тут или выплывет или потонет.

— Да, потонет! И весь наш дом сгинет в пучине! — с горечью заметил отец.

— Как Фил? — затаив дыхание спросил Ганс.

— Горя не показывает. Справляется, Альфред его хвалит. Правда слишком добр и наивен. Вся прислуга на нем ездит.

— Это наша скотская жизнь как раз легко лечит…

Я завалился спать пораньше. Завтра силы мне понадобятся. Но как по будильнику опять проснулся ночью с одной мыслью: «Хочу жрать»!

Я весь искрутился. В попытках уснуть стал считать долбанных овец, но они превратились в баранов, которые тушатся на медленном огне, да с картошечкой, да с лучком… Можно даже просто зажаристой картошечки, да с салом, да с лучком, да с укропчиком.

Я изошел на слюну. А ведь на кухне явно кто-то подворовывает, вспомнил вдруг я благовидный предлог. Я пойду туда не жрать, а проследить за порядком. Ну а там, можно будет и пожрать, устав от трудов праведных.

Крадучись, я спустился вниз. На кухне никого не было. Я взял окорок и засел в засаду, под стол. Совмещая приятное с полезным, утоляя голод и исполняя свой гражданский долг.

Окорок быстро источился под зубами, руки же были жирными, да и кость меня бесила. Да и поза это скрюченная к удобству не располагала.

После утоления голода меня стало клонить в сон. Я вспомнил, что завтра мне предстоит драка с Роджером, а значит нужно восстановить силы.

Я уже стал выползать из-под стола, как уловил какой-то шорох и поспешил шмыгнуть обратно.

На стене запрыгали горбатые тени. Мне сделалось не по себе.