Дайте нам крылья!

Какую цену платишь за то, чтобы стать летателем?

Ведом ли кому-нибудь ответ?

И все же я как наяву вижу Томаса, вижу, как мой мальчик воспаряет выше облаков, кувыркается в волнах жаркого воздуха над пустыней, парит над морем, распахнув крылья. Сынок, когда ты превратишься в летателя, я потеряю тебя навсегда. Впрочем, я в любом случае потеряю тебя навсегда, это ведь участь всех родителей — дети вырастают и вылетают из гнезда. Но как мне вынести то, что Том превратится в совершенно иное существо, и нас будут разделять чуждые гены, которые ему вживят, чтобы у него отросли крылья? Да что там — иное; отныне он будет принадлежать к другому биологическому классу и виду, и жить совершенно иной жизнью, отличной от моей, на ином уровне — буквально и фигурально. Меня волновало не то, чем он будет заниматься, какие горизонты перед ним откроются, когда он станет летателем. Волновало меня другое: в кого он превратится? Каким будет? В конечном итоге мне важнее всего понять, какое наше решение сделает его счастливее: в пользу летательства или против? Ведь зависит это от нас, его родителей. А заранее не угадаешь и не предскажешь. Как ни старайся, в будущее заглянуть невозможно.

Я шагал к ближайшей станции рельсовки, когда позвонила Тьен, автомеханик.

— Слушаю! — сказал я и едва успел увернуться от промчавшегося мимо велосипедиста, который навьючил себе на багажник два разлапистых саденца банановых деревьев.

— Тебе сначала хорошую новость или плохую? — спросила Тьен.

— Бей без пощады, — со вздохом сказал я. — Чего уж там.

— Сожалею, но воскресить Таджа не получится. Мы можем восстановить автопилот и навигатор, так что технически машина опять будет на том же уровне, но вот личность и все настройки Таджа, голос там, память, — они восстановлению не подлежат.

— Что?! — От неожиданности я остановился как вкопанный. Господи, мне и в голову не приходило, что автомеханикам не удастся вернуть Таджа и что мой ехидный верный дружок ушел навсегда. Эх, Тадж, старина… А ведь ты всегда был для меня все равно что живая душа. Ты мне был, считай, как напарник, — с тех пор, как я начал заниматься сыском в одиночку.

— Сочувствую, — мягко сказала Тьен. — Слушай, мы провели полную диагностику машины, ты в курсе, что она у тебя клеща словила?

Клеща? Тоже еще новости! Клещом назывался самый продвинутый вид маячка — следящего устройства из новых.

Горечь моя тотчас сменилась гневом.

— Черт меня побери! — глухо прорычал я. — Тьен, верь слову, я осмотрел каждый сантиметр Тад… автомобиля вчера утром, прежде чем выезжать из Города.

— Да верю я, верю, не казнись ты, — сочувственно отозвалась Тьен. — Ты ни при чем, эти сволочи совершенно незаметные, их так просто не ущучишь — во всяком случае, твоими средствами они считываются просто как комочки грязи или дохлые насекомые. В общем, маскировка у них отменная.

Я чуть зубами не скрежетнул. Вот именно — сволочи. И сами клещи, и те, кто их устанавливает!

— Знаешь, какие деньжищи у нас ухлопываются, чтобы обновлять антивирусные программы и шагать в ногу со временем? — спросила Тьен. — Наверно, мы и не стали бы заморачиваться, но у нас полным-полно заказчиков из правительства и служб безопасности. Погоди браниться. Я тебя утешу. Когда вы с Таджем макнулись в ручей, клеща замкнуло и он отключился. Так что после того слежка за тобой оборвалась, а ведь кому-то этот маячок влетел в кругленькую сумму. И вообще — имей в виду: раз ты сподобился клеща, значит, кто-то считает тебя важной персоной.

— Вот порадовала так порадовала, — буркнул я. — Так, уточни-ка, вот это последнее про важную персону — оно и было хорошей новостью? Кто предупрежден, тот вооружен, да? Или я что-то прослушал?

Глава десятая

Заоблачная цитадель