Дайте нам крылья! (ЛП)

Пери клевала носом. Она падала с ног от усталости и почти ничего не помнила с той минуты, когда услышала, как Сойка шепотом зовет ее в коридоре Л-1: «Пери, Пери, куда ты запропастилась?!» Побег из Л-1, трудный обратный путь, когда крылья двигались на чистом ликовании, на радости, что она возвращается на Райский кряж. К Хьюго.

Когда она проснулась, солнце клонилось к закату, а Хьюго сладко спал, положив голову ей на крыло. Пери была под скальным навесом, но не помнила, как туда попала. Разбудила ее Сойка.

— Отстаньте… Дайте еще поспать… — пробормотала Пери, потягиваясь.

— Пошли.

Пери взяла Хьюго на руки и следом за Сойкой двинулась к реке. Больше там никого не оказалось. Куда все подевались? Тренируются? Скорее, полетели в разведку. Готовить пищу тут не приходилось — местные летатели, как заметила Пери, обходились почти без еды, их ничего не интересовало, кроме полетов. А чтобы летать, вполне достаточно время от времени сжевать питательную пастилку.

На ходу Пери пыталась вытряхнуть из головы обрывки тяжелого сна. Ей снилось, что она идет по коридору в Л-1 — по тому, с занавесями, — завороженная полотнищами великолепных цветов, и вдруг пускается бежать, и тогда полотнища срываются со стен и набрасываются на нее, злобно и неотвратимо. Огромные дышащие существа были живые и норовили окутать ее с головой, перекрыть ей воздух переливчатой пленкой, отомстить ей за то, что вынуждены противоестественно разрастаться, словно раковые опухоли. «Убей нас, — пронзительно молили они тонкими, неслышными голосами — словно шипение и шелест на ветру. — Убей нас!»

Сойка усадила Пери на песок. Пери положила Хьюго себе на колени, пристроив головой на сгиб локтя. Он выгнулся, ухватил зеленое перышко с изнанки Периного крыла и стал с ним играть.

— Пери, я посмотрела на результаты, которые получила на Л-1.

— И теперь точно знаете, что я именно та, за кого себя выдаю.

— Да, но…

— А если бы результат был отрицательный, что бы вы сделали? — перебила ее Пери.

— Неважно. Лично я сразу тебе поверила. Мне надо сказать тебе кое-что поважнее. Ты должна это знать, это повлияет и на твои дальнейшие действия, и на то, как мы поступим с тобой. Беркут категорически против того, чтобы отпустить тебя, однако Нико говорит, что гарантировать безопасность Хьюго мы не можем, и я склонна с ним согласиться. Так или иначе, результаты все меняют.

— Почему?

— Пери, послушай меня. Я сравнила твой волос с волосом Хьюго. Прибор проанализировал обе ДНК и выдал бесспорный результат. Ты не просто родила Хьюго. Ты его биологическая мать.

Пери поглядела вверх, на изменчивые силуэты листьев над головой. Небо было еще голубое, но солнце, которого было не видно, уже подкрасило облака закатным огнем. Пери слышала все, что сказала ей Сойка, но слова не складывались в единое целое. Она попробовала осознать каждое в отдельности — не помогло. Тупая боль зародилась в горле и растеклась по груди и животу, отдавала в крылья, стреляла в ноги. Мышцы мстили ей за перенапряжение. За что, за что ей все это — чтобы теперь душа еще сильнее болела за Хьюго?

Пери посмотрела на Сойку исподлобья. И помотала головой.

— Нет. Это невозможно. Вы ошиблись.

— Нет, не ошиблась, — возразила Сойка. — Результаты совершенно очевидны. Ты его мать.

— Анализатор дал сбой, — проговорила Пери, скрипнув зубами.

— Пери, мы с тобой обе понимаем, что это правда, — Сойка говорила так ласково, что Пери взбесилась. — Точнее приборов, чем в «Альбатросе», просто не бывает. Почему ты так сердишься?

— Потому что это бред, — припечатала Пери, и на глазах у нее выступили слезы. Руки сами собой сжались в кулаки. Хьюго услышал, какой у нее голос, и захныкал. — Полнейшая чепуха. Мне заплатили, чтобы я родила их ребенка! Сына Питера и Авис! Разве можно родить собственного ребенка и самой этого не понять? Это все меняет, я теперь вообще не знаю, как быть… — Пери осеклась и яростно зачесала в затылке, будто кто-то ее укусил. Ей вспомнились свидания с Питером. Конечно, она вполне могла забеременеть, естественно, но… но… они наняли ее, чтобы она родила их ребенка. Никому и в голову не приходило, что Хьюго — не сын Авис. Как ему вообще позволили жить, если он — дитя Пери?

День, когда ей подсаживали эмбрион. Она лежала на операционном столе, готовая к процедуре, и знала, что рядом Елисеев и Питер, но помнила только склонившиеся над ней фигуры в масках и халатах. Помнила, как было страшно, когда гасло сознание, как она невольно сопротивлялась анестезии — падению в безвременье и пустоту. Кто-то держал ее, не давал сесть, прижал маску к лицу. Тогда-то они, наверное, и обнаружили, что она уже беременна. И приняли решение… И Питер принял решение не прерывать беременность. А Пери ничего не говорить. Предать ее. Заставить ее думать, что ребенок принадлежит им с Авис.