Дайте нам крылья! (ЛП)

Я встряхнулся. Надо же — тоже подпал под чары этого голоса, заслушался, уши развесил! Нет чтобы делом заниматься.

— Пе-ри! Пери! Эй, да Пери же! — настойчиво звал я, приложив ладони рупором ко рту. Но ветер относил мои слова в сторону. Зато Чешира было прекрасно слышно, — усилители работали на совесть. Правда, похоже, меня тоже было слышно, потому что кое-кто из публики поглядывал в мою сторону крайне недовольно.

Я заметался по террасе. Неужто не найду хотя бы одного представителя охраны, властей, кого угодно, лишь бы предупредить об опасности? Чешир между тем пустился расписывать новейшие технические достижения и то, как они применены в Заоблачной цитадели. Он рассказывал, как вдохновлялся новой идеей — возвести не жилище и даже не «механический дом», но некий летучий фундамент для новой жизни, как жаждал заложить новый, небесный, город. Это он, простите, о чем? Никак, летатели замышляют раскол, возжелали совсем отделиться от бескрылых и зажить сами по себе? Разве земные законы на высоте нескольких сотен метров уже не работают? Но рядом с Чеширом — уполномоченная по делам градостроительства, та самая холеная властная дама, которая показалась мне знакомой, и она не сводит с него восторженных глаз. Я тотчас вспомнил документы, которые отослал Санилу. Правда, у меня в распоряжении были лишь фрагменты общей картины, но и их было довольно, чтобы понять: летатели забрали такую власть, что теперь будут вертеть Городом как им заблагорассудится.

Чешир перешел к традиционным заверениям, как он горд и счастлив, что Заоблачную цитадель строили-строили, и, наконец, достроили, и провозгласил, что нынешний слет призван достойно отметить это великое событие. Вновь загрохотали, запели, завыли «Мелодии небосклона», а само гиганстское строение Заоблачной цитадели засветилось еще сильнее и от него волной пошло низкое мелодичное гудение.

Я глянул вверх. Пери застыла точно изваяние и не сводила с Чешира пристально сощуренных глаз. Казалось, устроители слета воздвигли там, в высоте, прекрасную беломраморную статую — крылатое божество. Но мне Пери куда больше напомнила сейчас Плюша. Именно так маленький лев замирал перед решаюшим охотничьим броском.

А затем события приняли стремительный и неожиданный оборот.

Верхняя треть Заоблачной цитадели отделилась от основания и, светясь и гудя, воспарила в небо. Да, Чешир же рассказывал — она будет вращаться. Теперь она взлетела над Городом. Точнее, плыла, и вся летательская знать по-прежнему стояла на выступающей части яруса, — будто сонм ангелов собрался на бушприте огромного летучего корабля. Над воздушной башней с треском вспарывали воздух разноцветные вспышки фейерверка, а летатели ахали, восклицали, аплодировали.

Вот он, роковой миг!

Я закинул голову, чтобы глянуть на Пери.

Она крепко ухватилась за одну из опор, на которых держалась проволока.

Вот поднимает лук. Вот натягивает тетиву. Целится.

— Пери! — отчаянно крикнул я.

И тотчас перевел взгляд на Чешира, — а то бы, наверно, ничего и не заметил. В мгновение ока на белизне его тоги расцвел кроваво-алый цветок. Чешир пошатнулся, его качнуло, — и вот он рухнул с края летучей башни, и вот падает, падает, камнем падает вниз, а Заоблачная цитадель, его детище, плавно воспаряет в небеса. Летатели, которые оказались рядом, не мешкали ни минуты, — двое тотчас спланировали вниз, подхватить Чешира. Один-два пронзительных вскрика ужаса, но и только: толпа едва ли заметила падение Чешира. Все взоры были устремлены на парящую башню, вокруг которой распускались огненные цветы.

Что там Пери? Она опустила лук, повернулась, готовая сняться с места, и в эту секунду на нее бурей обрушилась плечистая громадная фигура — небывало рослый летатель. Красные крылья! Я их уже видел!

— Пери, берегись! — крикнул я и метнулся к краю террасы. Кое-кто из публики смерил меня возмущенными взглядами.

— Пери, опасность! — Я надсаживался из последних сил.

Пери уже летела ко мне, но Хищник перехватил ее на полпути. Пери согнулась и камнем рухнула вниз, в прогал между террасой и Заоблачной цитадель. Хищник стремительно спикировал наперерез Пери и сцапал ее на лету. Она рванулась, попыталась нырнуть вниз, захлопала крыльями. Теперь оба кувыркались в воздухе, схлестывались, — словно сражались два огромных орла. Хищник и Пери бились на лету, но неуклонно падали, падали прямо на террасу, где я стоял, оцепенев от неожиданности. Вот совсем рядом мелькнуло красное взъерошенное крыло Хищника, и, повинуясь порыву, я повис на нем.