Дайте шанс! Том 1 и Том 2

Крик парня лег на сердце Балашова, словно бальзам. Он не просчитался. Попал в самое яблочко. Друг, подруга, знакомый и даже родственник — это не то. Больно, конечно, но не критично. Действительно цепляет то, что любимое. Что сидит к сердцу ближе всего. Скажем ребенок, отец с матерью или как в данном случае — девушка.

— Так вот, — продолжил глава тайной канцелярии, — мне нужно знать, кто ты есть на самом деле. Кто тебя завербовал и для каких целей. В интересах какой империи ты стал предателем. И запомни, если мы сможем поймать следующего в вашей цепочке, отделаешься небольшим сроком. Сможешь для нас раскрыть всю вашу сеть, получишь полную свободу, новое имя, деньги и прочее.

— Но я же вам сто раз говорил…

— Я не закончил! — повысив голос, перебил Балашов. — Это в том случае, если ты согласишься сотрудничать. А теперь о плохом. Не сознаешься, мы пригласим сюда двух хорошо известных тебе девушек — Еву и Эмили. Что с ними будет происходить, и как именно мы будем допрашивать, думаю, рассказывать не стоит. Я позабочусь о том, чтобы ты лично за всем наблюдал с широко раскрытыми глазами. У тебя ровно 5 минут на размышления. Время пошло.

Том 2 Глава 50

Сильнейшая боль во всем теле вырвала меня из блаженной тьмы. Никогда не думал, что одиночество и чернота могут стать настолько желанными. На пороге беспамятства я нашел для себя временный покой. Все потому что там не было ни палачей, ни телесных мучений. Там можно остаться со своими мыслями и мечтать о том, что пытки скоро закончатся.

Правда, недолго.

Едва я проваливался в черноту, проходило немного и меня возвращали в сознание, из которого я вновь и вновь рвался обратно в черноту. Лишь бы дольше протянуть время. Что-то внутри подсказывало, глава Тайной канцелярии не зря устроил допрос на всю ночь. Он торопился выбить мнимые показания. Утром все должно прекратиться. Это придавало мне сил держаться.

Сам электрический заряд не доставляет особых мучений. Подумаешь, мышцы свело. Ну, свело и свело. Но когда у тебя переломаны ребра, разбиты внутренние органы, любое сжатие превращается в невыносимую пытку. Я едва не закричал в голос. Лишь благодаря стиснутым зубам сдержался. Скулы, как и все остальные мышцы, сжало зарядом.

За болью и тряской я не сразу разглядел сидящего за столом Балашова. Он наблюдал за мной с торжествующим видом победителя. Как будто я находился в преддверии того, чтобы сломаться.

Глупый просчет.

Балашов не понял, кого собрался ломать.

Я держусь паинькой и не делаю резких движений лишь потому, что еще надеюсь выкарабкаться путем убеждений в своей невиновности. Когда надежда исчезнет, я больше не буду сдерживаться. Вариант освобождения уже придуман. Лишь бы у меня хватило сил обрушить потолок.

Примерно я прикинул последствия. В первую очередь достанется палачам. Во вторую — мне.

Бетонное перекрытие вряд ли кого-то убьет. И это к лучшему. Убийство как таковое совершать я не собирался. Тем более сотрудников тайной канцелярии. Последующие проблемы мне ни к чему.

После обрушения перекрытия будет госпиталь, а из него сбежать мне будет проще. Теперь я уже радовался тому, что признался лишь о возможности создавать лед и сохранил в тайне об остальном.

— Как будем разговаривать: с гасителем или без него? — наконец спросил Балашов.

Так понимаю, под «гасителем» он подразумевает электрический заряд в боку, что продолжает меня изводить тряской.

— Без, — с трудом отвечаю сквозь стиснутые зубы.

— Отключи, — дает он команду и один из подручных по фамилии Федоров, изводивший меня пытками в последние часы, выполняет приказ. Тот вырывает воткнутый мне в бок гаситель.

Тряска тотчас прекращается. Меня понемногу отпускает. Скованные мышцы наконец расслабляются.

Второй подручный Николаенко помогает мне принять сидячее положение. Движения снова заставляют тело содрогнуться от боли. А еще острой болью вспыхнула левая кисть, на которую я оперся и которую Федоров сломал каблуком. Целыми у меня после ночи остались лишь ноги и правая рука. Ну и голова, если не брать в расчет разбитый нос с губами. Кровь там уже не текла. Свернулась и стянулась тонкой корочкой.

Вчера, проводя допрос, моим главным мучителем стал чистокровный глава Тайной канцелярии. У него имелась особая способность доставлять боль другим, даже их не касаясь. Он знал толк в телесных мучениях и допросах. Задавал вопросы, слушал, а после причинял боль. Невидимая сила давила меня, скрючивала суставы с мышами, ломало хрящи и кости.

Потом наступала минута отдыха.

В этот момент внутри появлялась надежда, что сейчас все закончится. Но все повторялось.

Федоров и Николаенко так не умели. Первый бил кулаками, ногами или как с рукой каблуком туфли, а второй со способностью лекаря после возвращал меня в сознание и немного залечивал, иначе я бы давно перестал что-либо соображать.

Из-за этого всего кошмара время стало резиновым. Я мог поклясться, часы допроса для меня тянулись подобно прожитым дням, неделям или даже месяцам. Лишь темнота в окне подсказала, что это все та же затянувшаяся ночь.