Дайте стройбату оружие

   Однажды среди ночи, выйдя из палатки покурить, Виктор услышал всплески и пофыркивание на середине Днепра. Витьке вспомнилось Лермонтовское стихотворение "Злой черкес ползет на берег, сжав в зубах кинжал...". Звуки, доносящиеся с реки, были настолько явственны, что не могли исходить от таящегося врага. Видимо лось переплывал реку, уходя от тревожного гула далёкого фронта. Виктор затаился, надеясь полюбоваться лесным великаном и горько сожалея, что в штабной палатке нет ни ружья ни винтовки. Невидимые в ночи триста килограммов мяса, напряженно сопя широкими ноздрями плыли к берегу. Вот животное достало ногами до дна, и по мелководью двинулось к Виктору. Ручейки воды с частым бульканьем стекали с животного в речную воду. Виктор перестал дышать, вжался в траву, а большой тёмный зверь склонился к нему, нюхнул Витьку, оценивая жив ли лежащий человек, губами коснулся щеки и тихонько позвал человека лошадиным ржанием. Виктор, не делая резких движений, взял коня за гриву, поднялся на ноги, погладил лошадиную морду, накинул ему на шею свой поясной ремень и повел в сторону продовольственного склада. Разбудил Ваню Земана. Выпросил у Вани полведра овса и два метра верёвки. Пока Ваня придерживал коня, жующего овёс, Виктор связал из верёвки подобие конской уздечки, зауздал коня и закрепил повод на коновязи возле штабной палатки. Затем вынес из палатки кусочек дефицитного сахара, припасенный для завтрака и, отдав сахар коню, погладив вздрагивающую конскую холку, ушел немного вздремнуть перед рассветом.

   Утром Виктор осмотрел коня и увидел, что его спина до мяса разбита седлом неумелого седока, а рана облеплена роем мух. Промыв рану, Виктор, за неимением лучшего, смазал её колёсным дёгтем, положил чистую тряпочку, накрыл конскую спину своей телогрейкой, чтобы спрятать рану от мух, пыли и солнца. За неделю рана очистилась, подсохла и покрылась тонкой тёмной кожицей. Так у Виктора появился личный служебный транспорт, Сама собой разрешилась проблема, как за короткий осенний день побывать в десятках мест и решить десятки вопросов. Только вот кожица, покрывшая рану, была ещё слишком тонкой и, седлая коня, Виктор сначала накрывал конскую спину мягкой телогрейкой и только потом, поверх телогрейки, клал жесткий войлочный потник и седлал Черкеса. Туго затягивал подпруги, чтобы седло не ёрзало по спине. Коня в галоп не пускал и даже, передвигаясь рысью, берёг конскую спину. Не колотился в седле бестолковым мешком, а в нужные моменты, в ритме конского хода, аккуратно опускался на седло, смягчая удары упором ног в стремена. С появлением Черкеса, маршрут в полсотни километров стал достижимой реальностью.

   Сегодня Виктор добрался до роты, возглавляемой вчерашним зэком - Николаем Кудрявцевым. За пятнадцать дней работы, рота прошла больше двадцати километров. Рота не тратила силы на рубку сплошной полосы лесных завалов - засек. Начав работу от Минского шоссе, в лесу западнее Сережань, лесорубы, не задерживаясь, проходила через хвойные боры, через частые березняки, через мелколесье с глубокими оврагами. Там сама природа не позволит пройти вражеским танкам и автомашинам. А вот дороги, проложенные по лесистым взгоркам от деревни до деревни, лесорубы заваливали непреодолимыми лесоповалами. После этого, тщательно обследовали окрестности и наглухо блокировали все места возможных объездов завала.

   Конечно, при желании, вражеские сапёры смогут разобрать засечные завалы, но внезапность и быстроту враг утратит. Если же на полосе завалов применить минирование, то продвижение фашистов по щедрым русским лесам станет совсем не весёлым. Даже плачевным, если наши артиллеристы, услышав минный разрыв, посмотрят на карте точное место завала и выпустят пару снарядов по разбираемому завалу, а затем беглым огнем ударят по немецкой колонне, остановившейся на дороге перед засекой.

   Откуда отметки на карте?

   Об этом позаботились бывшие карманники, хулиганы, прогульщики, расхитители социалистической собственности и рассказчики политических анекдотов после того, как нашли в лесу сбитый немецкий самолёт с двумя дохлыми пилотами.