Дайте стройбату оружие

Главным плюсом в бессистемном воспитании Сёмочкина стало развитие памяти. К десяти годам книгу объёмом страниц в четыреста, прочитанную максимум за пару дней, он мог воспроизвести почти дословно даже спустя пару-тройку месяцев после прочтения. С тем же успехом Сёмочкин мог восстановить в памяти любой разговор с ним (или при нём) даже по миновании многих лет. Минусом – в первую очередь то, что в школе Игорю было скучно: с первого класса и до последнего. Поскольку ничего нового и интересного он на уроках не узнавал. Среди родни несколько раз поднимался было вопрос об экстернате, но всякий раз дружно приходили к выводу, что "не нужно у ребёнка детство отнимать", поскольку "ничего путнего с вундеркиндов, школу в двенадцать лет заканчивающих, потом не получается, да и нечего ему пока в институтах делать, успеет ещё". По этой причине на уроках Игорь откровенно валял дурака, порой своими выходками отвлекая весь класс, не забывая при этом получать "халявные пятёрки". В старших классах он ещё и выбыл из списков отличников. И не по причине внезапного отупения, а от крайней борзости: когда лень было идти к доске, нагло врал, что не готов, спокойно получал "пару" и продолжал заниматься своими делами. Чем учительской любви к себе не прибавлял. Учительница русского, свято уверенная в том, что Сёмочкин за свою жизнь ничего сложнее "колобка" не читал, прямо заявляла, что просто счастлива, когда в девятом "А" Сёмочкин отсутствует по причине очередных соревнований. В характеристике, выданной Сёмочкину по окончании школы было написано просто и прямо: "Мальчик со средними способностями". Устно "классная" добавила: "Для военного училища достаточно".

Если кто-то думает, что в советское время выпускник школы мог самостоятельно определиться с выбором военного училища, то вы ошибаетесь. Нет, пожелания и склонности, не говоря уже о способностях и физическом состоянии будущего курсанта, учитывались. Но зачастую решающими не были. В нормальных школах, где военруками были не "пиджаки", а отставные вояки, всегда поддерживались крепкие связи с военкоматами. А в военкоматы из Москвы приходили сведения о том, курсанты каких специальностей на текущий момент более всего родной Советской Армии потребны. И потребности эти, дабы не возникало дисбаланса с чрезмерным конкурсом в одни и полным отсутствием в другие училища, по мере возможностей и способностей военкомов и военруков, выправлялись. Когда как: где уговорами и агитацией, где постановкой препятствий на пути чересчур ретивого абитуриента. А ведь были ещё и советы родственников, к которым Сёмочкин, пусть и несколько критически относился, но всё же в какой-то степени прислушивался. А уж каким подарком было для военкома признание Игоря "Ещё бы в разведчики хотел!". В ответ пожеланию был готовый, крайне нужный Родине, вариант, чуть ли не гарантирующий будущему генералу Сёмочкину карьеру если не Штирлица, то, как минимум, Судоплатова.

Стоит заметить, что, если честно, то генералом себя Сёмочкин как-то не представлял. А в раннем детстве вообще мечтал стать капитаном, искренне полагая четырёхзвёздочные капитанские погоны самыми красивыми. Даже из бумаги их вырезал и на одежду присобачивал. В "комплекте мечты" шестилетнего Сёмочкина к капитанским погонам прилагались также роскошные усы из той же бумаги, цепляемые под нос. Без усов он себя, взрослого, не представлял так же, как и без погон. Забегая немного вперёд, скажем, что, к сожалению, носить вожделенные капитанские звёздочки Сёмочкину так и не довелось.

Вот так, совместной работой военкомата, военрука и родственников, судьба занесла Сёмочкина в стены Саратовского высшего военного командного училища МВД имени Ф.Э. Дзержинского, в роту спецназа. Учиться ему нравилось, в армии ин себя чувствовал как рыба в воде, абсолютно не обращая внимания на все недостатки, несуразности и неудобства армейского быта.

Распределение Сёмочкина тоже вполне устроило: одно только название – Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения имени Дзержинского впечатляло. И взвод, полученный там под командование, тоже вполне устраивал. так что взялся за свою первую командирскую службу Сёмочкин с максимальным энтузиазмом, какой только может быть присущ "очень умному" выпускнику. Полтора года прошли почти безоблачно. Нет, конечно, всё бывало: и солдатики на прочность пробовали, и небольшие "втыки" от командования, не без этого. Но в целом Сёмочкин был собой доволен. Главное разочарованием Сёмочкина поджидало, как ни странно, благодаря почти исключительно ему самому. Как-то раз на глаза особистам попалось личное дело лейтенанта Сёмочкина, в котором обнаружились бумаги, прямо указывающие на рьяное желание абитуриента, а, затем, и курсанта Сёмочкина послужить Родине в органах государственной безопасности. К бумажкам сим прилагались другие, за подписями училищных особистов, заверяющие, что Сёмочкин, хоть с особым отделом и не сотрудничал, но товарищем является вполне достойным.