Дающая радость

— Ну что вы! Кто такое выдумал?! Саша просто выходная! Вы ведь выходите на работу завтра, Саша, не так ли?

Она улыбнулась Андрею, а потом отдельно — шефу, сияя не меньше его:

— Спасибо за предложение, но я уже нашла новую работу!

Удовлетворение, которое она получила, глядя на обломанного шефа, всегда такого напыщенного и самодостаточного, могло сравниться только с золотой медалью на олимпийских играх. Саша благодарно сжала руку Андрея, и тот ответил ей своей неповторимой улыбкой.

Шеф потер руками и с плохо скрытой досадой сказал:

— Ну что же, нет так нет… Я дам вам меню?

— Ну что вы, — покрутил головой Андрей, — здесь же запрещено с собаками! Мы не хотим нарушать закон, не беспокойтесь! Сашенька, пойдем, найдем другое заведение!

Они встали, не слушая напрасные уговоры шефа, что никто никому не помешает и ничего не нарушит, и быстро вышли из бара.

В молчании они дошли до машины, Андрей запустил Баунти в салон и обернулся открыть Саше дверцу. Но она в неожиданном порыве обняла руками его шею и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в губы. Андрей растерялся на миг, но возможность не упустил. Его рот завладел ее губами. Руки крепко сжали талию. И мир перестал существовать…

Первый настоящий поцелуй заставил их забыть обо всем, они не замечали ни прохожих, спешащих мимо по своим делам, ни машин, шумящих моторами, ни музыки, доносящейся из открытого окна… Они были вдвоём, в огромном городе, слившись в одно единое целое… Сашины тревоги, сомнения, грустные мысли исчезли, испарились без следа в этот момент, когда она доверилась всем своим существом новой любви…

Андрей погладил ее по щеке:

— Ты в курсе, что на нас смотрят?

Саша кивнула, прижимаясь к его плечу:

— Плевать…

Он чмокнул ее в нос:

— И мне!

— Спасибо…

— За что???

— За все, — просто ответила Саша, и Андрей ничего не сказал, только руки его сильнее сжали ее талию.

Они провели остаток дня в небольшой забегаловке в центре города, куда пускали собак, студентов, рэпперов, хиппи, байкеров и всех остальных людей. Наевшись до отвала магазинных пельменей с майонезом, наболтавшись о ранней юности и школьных воспоминаниях, выпив пива и минералки, в полшестого вечера, Саша и Андрей толкнули тяжелую скрипучую дверь Мистик Бара.

Васильич недовольно глянул на них, но воздержался от комментариев. Саша, легкая и беззаботная, на крыльях новообретенной любви запорхала по бару, смахивая пыль, поправляя свечки, протирая столики, а Андрей присел за стойку:

— Васильич, ну что, готов?

— Как юный пионэр, — проворчал хозяин, поглаживая бороду. — Я ж просил потихоньку, а ты, кобелюга влюбленная, небось, покоя девочке не дал!

— Чесслово, даже ни в мыслях не было! — Андрей, защищаясь, поднял руки вверх. — Я такси, без страха и упрёка, я вообще только средство передвижения! Саш, скажи ему…

— Чистая правда, — пропела Саша, натирая до блеска стекло старинных скрипучих часов с маятником. — Васильич, давай я один раз утром тут генеральную уборку сделаю?

— Успеется с уборкой, — буркнул Васильич. — есть дела поважнее…

Саша сразу стушевалась, от недовольного тона хозяина, словно кто-то отобрал невидимые крылья, подаренные Андреем.

Васильич заметил это и спохватился:

— Иди сюда, брось уборку!

Саша прошла за стойку, принялась протирать пивные кружки, но хозяин отобрал у нее полотенце:

— Не сердись, Александра. Мы просто все на нервах в последнее время. Ты здесь совершенно не при чём, ты все делаешь правильно!

— Да я не сержусь, — тихо ответила Саша, — просто столько всего в такое короткое время…

— Все быстро наладится, не волнуйся!

Он хотел сказать еще что-то, но дверь скрипнула, впуская посетителя, и Андрей громко приветствовал вошедшего:

— Опаньки, какие люди и без охраны!

— Где тебя только носит! — обрадовался и Васильич.

Саша вежливо улыбнулась маленькому худенькому, как подросток, мужичку с длинным тонким носом. Стопроцентно, он и есть Буратино, о котором она пока только слышала. По-видимому, его здесь жалуют, но появляется он не часто.

— Привет честной компании, — нервно отозвался Буратино, залезая на табурет. — Что новенького? О, сам вижу, новая девочка за стойкой!

Он оглядел Сашу и, как ей показалось, даже обнюхал ее, потому что его замечательный нос шевелился сам по себе, так что Буратино чем-то смахивал на хорька.

Васильич ответил:

— Ну да, ты так часто к нам заходишь… Ты чего?

Выражение лица Буратино не ускользнуло от Саши — озабоченное, внимательное, словно он пытался понять что-то и не мог… Тонкий нос снова зашевелился, и у Саши опять появилась дурная мысль, что мент обнюхивает ее или ее ауру. Буратино качнул головой:

— Ничего… Что-то мне не нравится… А что — не знаю.

Васильич и Андрей обменялись встревоженными взглядами, и Саше вдруг надоел этот бесконечный таинственный спектакль:

— Что же вам не нравится?

— Не вы, мадмуазель! — галантно ответил Буратино. — Что-то в вашем окружении… Или кто-то…

— В ее окружении я! — вмешался Андрей. — Не темни, Димыч!

Тот снова покачал головой:

— Ты же знаешь, пока виновность не доказана, человек невиновен! — и Буратино хлопнул ладонями по стойке:

— Что пить будем?