Дахака (СИ)

Жрица едва удержалась от ироничного смешка и сохранила беспристрастное выражение.

— В той пещере они обнаружили лазурит. Камень необычайной красоты. Подобно моим глазам.

Девушке все больше и больше начинало казаться, что старейшина безумен. Здоровый человек не станет вести себя так и восхвалять, словно он само божество. Но Унташ, судя по всему, так не думал. Он оставался совершенно серьезен.

— Не понимаю, — покачала головой Арчитв, — зачем тебе жрица?

Глава селения вновь улыбнулся и откинулся назад, облокотившись обнаженной спиной о стену.

— Ты слышала об Эламе[1], прекрасная Арчита?

— Страна на западе? — предположила она.

— Богатая и процветающая страна, — поправил Унташ, — где очень ценят лазурит. Но не это самое важное. А знаешь что?

Арчита лишь вопросительно вскинула брови.

— Элам граничит с Бабилимом[2]. А в Междуречье все просто в восторге от этих синих камней. Ты ведь слышала о Междуречье?

— Да.

Девушка и вправду кое-что знала об этих дальних краях. Пиво и вино из тех мест пользовались уважением в долине Синдху.

— А еще недалеко от той пещеры есть залежи олова, — старейшина вновь расплылся в омерзительной усмешке, — если смешать его с медью, то можно получить куда более крепкий и надежный металл. Воины запада хорошо заплатят за него.

— Все еще не понимаю, причем тут я? — пожала плечами Арчита.

Улыбка Унташа стала снисходительной, чем вызвала еще большую неприязнь.

— Конечно, — ласково молвил он, — людям трудно осознать величие моих замыслов. Ведь мой разум намного острее и дальновиднее, чем у многих других.

— Жду, когда господин снизойдет, дабы объяснить, — не удержалась от колкости девушка, но тот и бровью не повел.

— Иначе я бы не стал искать странствующую жрицу для своих желаний, — он вновь ухватил кувшин и отпил немного. К еде даже не притронулся. — Ты ведь имела удовольствие лицезреть мои прекрасные одежды?

Арчита молча кивнула. Сдерживать приступ тошноты становилось все труднее.

— Они из Элама, — Унташ щелкнул пальцем по золотому браслету, — и украшения тоже. Я хочу наладить торговлю с далекими краями. Поставлять туда древесину, лазурит, олово и бронзу. Тогда богатства потекут в Хинду-Кауш рекой! Я стану не просто уважаемым старейшиной. Меня начнут боготворить! И не только в окрестных селениях, но и в далеких краях! — он потряс ладонью, сжатой в кулак.

— Так, что мешает сделать это? — опять пожала плечами Арчита.

— Не что, — поправил тот, — а кто.

— Не понимаю.

— Жрецы вставляют палки мне в колеса, — злобно процедил Унтаж, снова искажаясь в гримасе гнева.

— Они не дают тебе торговать? — изумилась девушка.

— Нет же, милая Арчита, все немного сложнее. Против торговли эти глупые слепцы ничего не имеют.

— Тогда…

— Они не хотят, чтобы я трогал лес! — резко повысил голос старейшина. Его тон заледенел. — Чтобы разрабатывал рудник. Добывал олово и лазурит!

— Почему?

— Говорят, что это земли богов. И нельзя посягать на их богатства.

— А это так? Лес и горы принадлежат богам?

— Хинду-Кауш принадлежит мне! — Унташ грохнул кулаком по столу, аж посуда зазвенела. Арчита вздрогнула. — Мне и только мне! И никому другому! Понимаешь, юная жрица?

— Да-да, — спешно ответила та.

— А вот мои жрецы не понимают. Они не видят дальше своего носа, — повторил старейшина, а затем добавил с улыбкой, от которой у девушки мурашки побежали по спине, — теперь они вообще ничего не видят.

— Что от меня нужно? — тихо спросила она.

— Очень хороший вопрос, — довольный, кивнул Унташ, — я вижу, прекрасная Арчита, ты намного умнее большинства жрецов. Это хорошо. Для всех нас. Разреши мне вырубку леса и постройку рудника, и моя щедрость не будет знать границ… как, впрочем, всегда.

— Если боги дадут согласие…

— Ты не поняла, Арчита, — он подался вперед, голос стал вкрадчивым, — просто разреши!

— Но… — жрица во все глаза уставилась на него, — я не могу так.

— Не говори глупостей, прекрасная посланница богов. Не заставляй меня усомниться в твоем разуме. Мы оба знаем, что обычаи да традиции всего лишь хул гил[3] для немощных телом и слабых духом.

«Богохульник! — мысленно воскликнула Арчита, — видел бы ты то, что узрела я… что слышу до сих пор… это мигом сбило бы с тебя спесь!».

— Зачем тебе разрешение жрицы? — вслух спросила она.

— Мои подданные из селения не желают идти против воли жрецов, — раздраженно отмахнулся Унташ, — считают, что за это нас всех покарают боги. Пустые разговоры, лишенные всякого смысла! А сил моих наемников недостаточно, чтобы принудить их! Я итак потратил слишком много лазурита на жалование этим детям гор! А я не люблю тратить шиклу!

«Значит, и вправду наемники» — подумала Арчита, а вслух произнесла:

— И ты хочешь, чтобы я…

— Проведи ритуал для вида, — пожал плечами Унташ, — яви якобы волю богов. Скажи, что они нарекли меня своим избранником. И тогда никто больше не посмеет роптать на мои решения.