Дахут, дочь короля

— И дело не только в тебе и во мне, большинство остальных разделились. Галликены. Часто плачет Тамбилис, сталкиваясь с холодностью своих сестер.

— Она может улучшить отношения. И ты тоже.

— Ты же знаешь, это невозможно. Почему вы не поможете мне найти выход из создавшегося положения? Новая эра, Дахут первая по-настоящему свободная королева…

— Ступай, — сказала она.

Он послушался.

Кинан стоял в охране на дворцовых воротах. Военная выправка сразу покинула его, едва он увидел своего центуриона. Он шагнул вперед.

— Сэр, — неуверенно объявил он, — мы только что получили вести. В проклятом Лесу еще один претендент.

IV

В тот момент, когда он увидал Карсу в Священном Месте, Грациллоний понял, что сегодня он вполне может и умереть.

Молодой человек был босой, его сильное тело одето просто, в шерстяную тунику с поясом, к которому в ножнах был привешен большой нож наподобие тех, что используют моряки. Под пояс была воткнута короткая палка с кожаным ремнем, от которого тянулась привязанная веревка. В левой руке он сжимал небольшой деревянный круглый щит. В правой была простая праща. На ремне через плечо висела толстая широко открытая сумка. Все это обмундирование казалось скудным против полностью вооруженного центуриона, но Грациллоний знал, что могут совершить эти приспособления.

Хотя губы у Карсы были плотно сжаты, на лице его не видно было ни следа напряжения, и стоял он с непринужденностью кошки. Сколько ему лет — восемнадцать, девятнадцать? Даже если он не обременен кольчугой, человек сорока двух лет и близко к нему не подойдет, чтобы соперничать в быстроте и гибкости; сила аж пульсировала в обнаженных конечностях.

Грациллоний отошел в то помещение в строении справа, где одевался. Он, как всегда, отказался от помощи. Возможно, он в последний раз делает это в одиночку. Он отдал Админию обыкновенные распоряжения («Если он побеждает, то он король, и никто из вас не должен против него восставать».) и больше не пожелал сцен. На самом деле, он все торопил и немедленно согласился на битву, хотя мог, по крайней мере, попрощаться с Тамбилис, Бодилис, с кем бы ни захотел. Лучше подождать в зале, среди идолов, пока моряки образовывали барьер через Церемониальную дорогу, а Сорен отводил туда псарников.

Подкладки, юбка, наколенники, кольчуга и шлем, меч, кинжал, большой продолговатый щит, и на сей раз тяжелый дротик.

— Митра, выслушай меня; и если я погибну, прости мне грехи мои и отпусти мою душу, и в завершении моих странствий прими меня.

Слова казались пустыми, как будто бог умер.

Когда он вышел, воздух пощипывал как раз так, как и ожидалось. Стояло тусклое солнце, уже сильно склоняясь к Призрачной бухте, кладя продолговатые тени. Где-то закаркал ворон. Все это Грациллоний осознавал четче, чем ритуал, который вел Сорен. Оратор монотонно произнес все слова и когда закончил, воздержался от любых замечаний. Грациллоний смотрел сквозь него.

Король и претендент зашли под деревья. На фоне неба веточки создавали хрупкие узоры. Он пошел по тропинкам, что изучил за множество лет, к тому месту, где подросшие деревца создавали густую и запутанную основу среди гигантских пожилых. Остановившись и обернувшись, Грациллоний произнес:

— Ну вот мы и пришли.

— Я так и думал, что ты выберешь место вроде этого, — тоже на латыни ответил Карса.

Грациллоний говорил с неизменным спокойствием.

— Прежде чем начнем… Мне любопытно — зачем ты это делаешь? У тебя вся жизнь впереди.

— Все еще есть. Зло Иса — это оскорбление Господу. Пора положить этому конец.

— И потом ты проведешь жертвоприношения Таранису и женишься на девяти верховных жрицах Белисамы? Я думал, ты христианин.

Карса побелел.

— Начали! — выкрикнул он.

Грациллоний кивнул и приподнял дротик.

Неудивительно, что Карса проворно отклонился назад. Ему было нужно пространство. Грациллоний ждал. Если он сразу метнет копье, Карса наверняка от него уклонится.

Бурдигалец остановился. Свободно извивалась уже заряженная праща, промеж пальцев была зажата сумка. Верхней частью туловища Карса изогнулся, чтобы весь свой вес вложить в раздвоенное свинцовое ядро. Хрустнуло его запястье. Послышался звук щелкающего хлыста. В тот же момент Грациллоний бросился.

Ядро по косой вонзилось в дерево щита. Он чуть его не выронил. Ремень сильно дернул плечо. Брызнули слезы. Сквозь их дымку он разглядел ударивший по претенденту дротик. Он надеялся, что тот пронзит плоть, но Карса проследил более медленный снаряд в полете. С быстротой юноши он переместил щит, чтобы задержать.

Тем не менее железо вошло глубоко, древко волочилось, и щит превратился в бремя. Карса бросил его. Грациллоний вытащил меч и атаковал.

Карса понял, что единственной целью короля было потратить его дальнобойное оружие. Без него он мог драться лишь на близком расстоянии. Нужно было время, чтобы перезарядить пращу, по минуте на каждый выстрел, время, за которое легионер мог подвести все к справедливому завершению.