Далекая звезда

— Послушай, мальчик. Просто послушай. И запомни. Сейчас ты вряд ли поймёшь. Слишком в тебе много боли и злости. А от того, мыслить, как человек, ты не можешь. Это пройдет, я надеюсь. Злые мысли, и даже слова не так страшны. Но от слов до поступков, за который тебе будет стыдно до конца твоих дней, не так далеко. Сейчас тебе кажется, что месть может притупить твою боль. Убийство, унижение, пытки тех, кого ты назначил своими врагами, сейчас не вызывают у тебя отвращения. Даже кажутся заманчивыми. Верно? Ты говоришь: "Не велика потеря". Та девочка спасла много жизней. Мою в том числе. Она старалась помочь всем, не спрашивая, какой ее пациент национальности, каких политических взглядов придерживается, и, представь себе, понимая: часть пациентов ненавидят ее, и желают ей смерти. Просто, за то, что она родилась на Терре. Знаешь, что она сделала после того, как ее попытались изнасиловать и избили? После того, как у нее появился веский повод ненавидеть иштарцев? Она продолжила лечить пострадавших. И это было поступком настоящего человека. Я больше, чем уверен, что нашлись те, кто порадовался ее смерти, даже после того, как она сохранила из собственные жизни. Вот только людьми их назвать сложно. Война имеет множество ужасных ликов. Один из которых — слепая ненависть и желание причинять боль. Ту самую боль, которая терзает тебя самого. Ты сейчас стоишь на пути с ужасным концом. Гораздо более ужасным, чем смерть.

— А что может быть ужасней, чем смерть? — спросил я тогда.

— Сделать то, после чего ты сам уже не сможешь считать себя человеком, — ответил Аши Наоки.

Осознание правильности его слов пришло ко мне не сразу. Но до того, как я успел натворить дел. Но сейчас я понимаю: это, скорее, моя удача, чем заслуга. Мне хочется искупить вину за это. Сделать что-то хорошее. Даже не для Каи. Хотя, он, безусловно, заслуживает счастья. Но для хрупкой терранки Астрид Эрден.

Потому, что отзвуки той старой ненависти все ещё звучат в моем сердце.

Потому, что я, все еще, настоящий человек.

Глава 42

Астрид Эрден

Альтер пришел в нашу каюту мрачный, как туча. Тут и гадать не стоит, что случилось. Опять поссорился с кем-нибудь. Сам он считает, что абсолютно прав, идти мириться не желает, но остро переживает этот конфликт. Как всегда.

— Если ты хочешь поделиться со мной своими переживаниями, я рядом, — говорю, отрываясь от планшета.

— Он ведёт себя так, будто у него есть право меня воспитывать.

"Он" — это, скорее всего, начбез. Лер Ин ведёт себя с Альтером осторожнее. И, уж точно, не позволяет себе воспитывать своего юного друга. Воспитательные моменты Ин Минори тщательно маскирует, то есть делает так, чтобы мой сын сам дошел до какой-нибудь умной мысли. Мудрый подход. Так Полин поступает.

А вот лер Ли данного педагогического таланта не имеет. Мне стоило бы с ним пообщаться. Я же понимаю, что он от чистого сердца и из лучших побуждений Альтера воспитывает. Но действует слишком уж прямо. И добивается обратного эффекта.

Надо собраться с силами, пригласить его на чашечку кофе и все объяснить. Я, наверное, уже могу это сделать. По крайней мере, у меня уже получается не вздрагивать всякий раз, когда его вижу.

— А если быть честным с самим собой, он скорее прав или не прав?

Сын хмурится и смотрит на меня немного даже обиженно. Но меня этим не поймёшь. Я не прибываю в иллюзии того, что мой мальчик во всем прав и не может сделать ничего плохого. Может. Если посчитает, что его спровоцировали.

Он не обижает тех, кто слабее его. Но с хулиганами Альтер церемониться не будет. И, к сожалению, он ещё не совсем понимает, что такое "симметричный ответ".

Отчасти поэтому я согласилась на эту работу. Моего ребенка во время наведения справедливости немного занесло.

Да, не он начал первым. Учителя предпочитали не замечать буллинг в их школе. А некоторые педагоги травлю даже поощряли.

Новенького, который еще и был наполовину иштарцем, попытались сделать жертвой. Альтер дал отпор. От него отстали. Но он увидел, как там издеваются над теми, кто не может себя защитить и решил исправить ситуацию.

Определил зачинщиков травли. Нашел в сети компромат. И сделал его достоянием общественности. После чего вся школа начала издеваться на теми, кто ещё совсем недавно наводил ужас на одноклассников. А двое педагогов решили уволиться.

Сам Альтер участия в новом витке издевательств не принимал и поэтому никакой вины за происходящее не чувствовал. Они, по его мнению, получили то, что заслужили.

Вот только одна из девочек из-за этого попала в детский дом. Нет, Лидия Маркс являлась особой весьма неприятной. Ей нравилось унижать менее уверенных в себе ребят, портить вещи и причинять боль. Она очень любила ставить другим подножки и смеяться над теми, кто упал. А ещё, эта милая девочка обожала подчёркивать то, что у нее богатая и полная семья. Самыми частыми ее жертвами становились дети, лишившиеся кого-то из родителей или ребята из бедных семей.