Далекие берега

Начальника нашей партии звали Фридрихом Анатольевичем, но он предпочитал короткое имя Фред. Вместе с ним мы закупили продукты и проверили снаряжение, на этом предполевая подготовка была закончена. В этой безлесной местности трудно было найти длинные шесты для палаток и растяжки тента, но я справился с этой задачей, стянув на поселковой стройке десять длинных брусьев.

– Слава Богу, что тебя не поймали! – укоризненно покачал головой Фред.

– А чтобы они сделали?

– Бока бы тебе, точно, намяли!

– Но не отдавать же шесты обратно?

Фред согласился, с тем, что это было бы еще большей глупостью.

Через неделю прибыли недостающие члены нашей партии: немолодая женщина – главный геолог и двое дайверов-любителей,2 нанятых в качестве рабочих. Наш начальник хотел осмотреть дно моря возле впадения туда золотоносного ручья, вот ему и понадобились такие специалисты. Можно было вылетать в поле, но тут начались затяжные дожди. Нашего главного геолога, коренастую женщину лет пятидесяти, звали Галиной Ивановной.

– Нечего мальчишке бездельничать, – высказала она глубокую мысль, – рабочий на то и рабочий, чтобы работать!

Меня отрядили в распоряжение начальника геологической базы, расположенной в поселке. Вместе с другими бедолагами (обычно на тяжелые работы подряжали студентов—практикантов), мы ворочали в аэропорту тяжелые бочки с авиационным горючим, разгружали и загружали различное оборудование и строительные материалы, возили со склада взрывчатку для горнопроходческих работ.

Склад аммонита по причинам безопасности находился вдали от поселка, в тундре. При погрузке нас взрывчатки нас нещадно кусали огромные комары, которым нисколько не мешал постоянно моросящий дождь. Мазь, со звучным названием «Тайга», кровососов не отпугивала. Чтобы полчища комаров не заели нас совсем, лицо и руки следовало смазывать специальным составом. По совету Фреда в моем кармане хранилась герметичная баночка с марлей, смоченной бенфталатом; скоро такие же баночки завели и мои коллеги по работе.

Поселковая база ютилась в небольшом деревянном домишке, где размещалась радиостанция, небольшой склад, и комната для приезжих. Помещений не хватало. К этому времени работы на севере полуострова только начинали разворачиваться, и высокое начальство решило построить новую базу, неподалеку от крошечного поселкового аэропорта. Специалистов – строителей среди геологов не было, но это никого не останавливало, ведь у нас всегда считалось, что любой мужик владеет топором и молотком.

Руководить стройкой (за отдельную плату) вызвался радист, гордо именуемый начальником радиостанции. На работы было решено поочередно отправлять различный рабочий люд, в основном застрявших из-за нелетной погоды студентов. Случилось так, что я оказался первым, и, по-видимому, последним строителем в том году.

Под непрекращающимся дождем я добрался до строительной площадки. Работы еще не начались, но неподалеку от летного поля были свалены доски, а вбитые в землю колышки определяли площадку под возведение дома. На площадке стояли двое мужчин, в одном из них я узнал начальника радиостанции. Каких—либо чертежей у него не наблюдалось, но он рьяно спорил с важным на вид мужчиной в сером костюме и с зонтиком в руках.

Незнакомец нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ему явно было холодно, несмотря на разгар лета, температура воздуха была невысокой. Позднее я узнал, что мужик в костюме был заместителем начальника экспедиции, прибывшим из Петропавловска, – высокий чин для тех мест!

Предметом их разговора было возведение фундамента новой постройки. Никто из спорщиков не знал, на какой глубине в этом месте находится вечная мерзлота. В это время начальники неожиданно заметили меня.

– Рабочий выкопает шурф, вот мы все и узнаем! – оживленно сказал радист.

– А на новой базе туалета тоже не будет? – тоскливо спросил высокий начальник.

– А пусть он выроет большую яму, тогда мы сделаем там туалет! – нашелся радист.

После того, как мне было определено место, где копать, начальники с облегчением покинули будущую стройплощадку.

Рытье ям, как известно, работа творческая, поэтому спешить не следовало. После длительного перекура, я наметил площадь размером полтора на два метра и начал копать. Работа шла легко в течение целой недели, но на глубине около полуторых метров мою дорогу к центру Земли преградила вечная мерзлота. Сначала я отнесся к ней легкомысленно, ударив ее стальным ломом. Тяжелый металл зазвенел, как натянутая струна, а удар болью отозвался в моих ладонях.

Немного подумав, я тщательно выскреб лопатой всю поверхностную грязь; неожиданно мне открылась вся красота вечной мерзлоты. Это не было просто промерзшей землей: повсюду виднелись линзы из прозрачного льда, отделенные друг от друга тонкой почвенной прослойкой и мелкими камнями. Удары ломом не оставляли на этой чудесной поверхности почти никакого следа; я уверен, что даже пуля не сумеет войти в эту поверхность. О своих наблюдениях я доложил начальству.

– Ломом надо бить сильнее! – сказал начальник базы.

– У Вас же есть взрывчатка! – удивился я.