Далекие Королевства

Завязался спор, в котором я быстро отставил в сторону соображения морали, упирая на материальную выгоду. Очевидно, сказал я, до сей поры по недоразумению присутствовало взаимное непонимание по этому вопросу. Я откровенно предложил проводнику не только возможность прославиться среди собственного народа и даже дальше, вплоть до моей отчизны, но и богатство. Я удвоил его ставку и еще сказал, что по завершении экспедиции, вернувшись на Перечное побережье, они будут иметь возможность по собственному выбору взять любое наше оружие или одежду. Это предложение вызвало интерес, но проводник печально сказал, что все равно решиться трудно. Очень, очень трудно. Я предложил, чтобы Л'юр и его моряки, перед тем как мы отправимся домой, построили бы прибрежникам новые и более удобные жилища. А если мне удастся благополучно добраться до Ориссы, то в первом же торговом рейсе я заеду к ним и привезу из дому богатые подарки. Но он продолжал покачивать головой: очень, очень трудно. Я предложил редкие ориссианские специи, от которых вкус рыбы будет просто потрясающим. В глазах промелькнула заинтересованность, а затем опять: извините, но по-прежнему очень, очень трудно решиться. В доказательство моих намерений я достал из сундука и раздал каждому проводнику по две золотые монеты. Они были очень благодарны. Но… «Надо подумать… Возможно, если мы согласимся пойти дальше… но нет, это очень, очень трудно». А если новые сети и новые лодки для рыбаков? Прекрасно, но все равно очень трудно. А вы только представьте, как ваши жены, наложницы и дочери будут выглядеть в наших ярчайших и тончайших шелках. А?

Закончил я с этим делом только после полуночи. Прибрежные люди уединились обдумать предложения. Наконец их предводитель сказал:

– Вы оказали мне… нам великую честь. Черная Акула с присущей ему мудростью разглядел в вас ценного друга.

– Так вы идете с нами?

– Путешествие… это очень, очень трудно. – Он улыбался и уважительно поклонился мне. – Но что за жизнь, когда не очень, очень трудно…

Измотанный, я отправился спать. Уже лагерный костер превратился в золу. Тем не менее я был доволен тем, что сын искусного в переговорах, дипломатичного Пафоса Карима Антеро добился своего.

Я заснул, гордясь собой. А проснулся одураченным. Каким-то образом, когда стражи уснули, перед самым рассветом прибрежники исчезли. Следы вели на запад, обратно к побережью, к их дому. Сначала я разозлился. Ведь они же согласились, разве нет? Янош едва удерживался от смеха, объясняя мне, что это племена хитрецов, которые не могут напрямую сказать «нет» и пользуются любыми уловками, лишь бы избежать откровенного ответа.

– Такими, как «очень, очень трудно», – с горечью сказал я.

– Такими уловками, как «очень, очень трудно» они избегают риска нажить себе врагов.

А я-то лил медовые речи, а я-то давал им золото!

– На самом деле, – сказал Янош, – ты все делал как надо. Обрати внимание – они ведь оставили ослов и упряжь. Может быть, такова цена твоему золоту, а может быть – медоточивому языку.

Впрочем, у нас не было времени, чтобы обсуждать случившееся. Мы с усердием принялись нагружать осликов. Задача, которая для прибрежников выглядела столь простой, у нас заняла полдня. А далее довелось нам изведать и каково оно – быть погонщиком. После этого только и оставалось, что в сердцах сказать: «Это очень, очень трудно». Век бы мне не слышать этого.

Земля становилась все суше, лишь вдоль редких ручейков и речушек сохранялись лужайки травы вперемешку с рощицами деревьев. Некоторое время по этим зарослям мы находили воду, а затем все чаще стали попадаться отдельно стоящие деревья без малейших признаков влаги вокруг; должно быть, глубоко под землю в поисках воды уходили корни этих растений. Тем не менее благодаря опыту Яноша нам удавалось избегать опасности остаться без воды. Стараясь не уходить далеко от маршрута, мы преследовали антилоп, которые непременно приводили нас к источникам. Также мы на них охотились, съедали мясо, а из их желудков делали мехи для воды. Правда, вода в них становилась зеленой и приобретала запах, но это было не страшно. Ослики упрямились, но тащили дополнительную кладь.

Обувь наша поистрепалась, и Янош объявил, что пришла пора узнать, как предпочитают гулять боги – босиком, а обувь сохранить для более грубой почвы. Кассини поднял по этому поводу такой вой, что мы пришли к выводу: проще каждые два-три дня изготавливать ему сандалии из желудков антилоп, чем заставлять его двигаться босиком.