Далекие небеса

Итон, так же как Амаранта и Анна, кстати, за все время не сказал ни слова. Ладно, понимаю блондинку. Узнать о своей сестре, что она продажная тварь, а о племяннице, что она вообще, типа, прабабка им всем, тот ещё стресс. Да и моя мать тоже, скорее всего, в шоке. У муженька столько, оказывается, любовниц, что загребешься считать. Но отчего братец молча идёт со всеми нами? Его в формуле жертвоприношения вроде как нет. Князь просто хочет грохнуть второго сына на всякий случай, это ясно. Обрубить все хвосты. А вот Итон мог бы сбежать. Уверен в этом. Учитывая, как они все выглядят, бой был не на шутку, прежде чем их повязали. Деринг не столь важен, как остальные. Зачем он остался? Гордо умереть вместе с любимой? Не ожидал от него такого геройства.

Наконец, Князь остановился рядом с водой, пристально её разглядывая. Мы все замерли рядом под бдительными взглядами Саламандр, которых, кстати, я насчитал штук тридцать. Это даже льстит.

И вдруг волны стали накатывать медленнее, а потом совсем остановились. Океан будто замер, превратившись в твёрдое полотно.

– Ох, ну крут, конечно. Однако знавала история тех, кто море развёл руками. Не обижайся, Князь, но так себе фокус. На троечку. – Олли явно нервничала, а потому вела себя нагло.

Папаша бросил на неё гневный, раздраженный взгляд, но все же промолчал, ступив вперёд. Действительно, вода просто затвердела. Мы шли по ней, словно по суше, подгоняемые Саламандрами.

Алиса двигалась, не глядя под ноги, не разбирая дороги. Она оказалась впереди меня, и по её ссутулившейся спине я понимал, насколько моей девочке хреново. Милая моя, любимая, если бы это было возможно, я бы забрал всю твою боль…

Буквально полчаса, и мы уже оказались на земле Атлантиды. Не было фейерверка, не было грохота или упавших небес. Суша, как суша, только немного сырая.

Князь топал вперёд, не останавливаясь. Очень скоро мы вышли к храму. Он был похож на строения древних греков. Такие же высокие колонны, портик, огромные статуи богов по периметру и алтарь, расположенный под открытым небом.

– Ну, вот и добрались.

Князь остановился, изучая  конечную цель своего сложного, долго вынашиваемого плана. Саламандры за нашими спинами принялись с весьма говорящим выражениями лиц перекидывать из руки в руку огонь.

Виктория вдруг резко топнула ногой и, уперев руки в бок, обернулась к Князю.

– Раз уж я умру скоро, хочу знать все. Как вы с моей стервой доченькой все это провернули? Она же дура дурой. Просто интересно.

Князь с каждой секундой раздражался все больше. Можно понять мужика. Цель уже так близка, лежит практически в руке, а бабы задолбали своими припадками. Одна вешается, будто приклеенная, вторая требует объяснений. Однако и с бабулей согласен. Все же, раз предстоит изображать из себя жертву на алтаре по полной программе, хотелось бы исключить оставшиеся недоговоренности.

– Проще простого, милая… Я нашёл Алису и приступил к разработке реализации плана. Мне нужна была помощь. На тебя надежды никакой. Ты всегда себя любила гораздо больше остальных, но род бы не предала. Этот я знал точно. И вдруг, неожиданность… Александра пришла однажды ночью в покои, считая, что ты мертва. Разве мог я отказать в близости влюбленной женщине, тем более твоей дочери. В этом, знаешь ли, было некое извращенное наслаждение, иметь Александру Эдельман. Ну, да ладно. Обойдемся без интимных подробностей. Она стала моей опорой во всех вопросах. Необходимо было обыграть явление чудо-ребенка. Поэтому Алекс усиленно изображала беременность, так же как и любовь к друиду, который тоже преследовал свои цели. Пришлось поведать ей о твоём спасении. Девочка, кстати, воскрешению мамочки весьма была не рада. Ревнива без меры. Прямо как ты в молодости. Нам необходимо было создать все условия для выполнения плана, продуманного давным-давно предками. Поэтому разыгралась вся та трагедия, дабы Алиса выросла в нужном антураже, ровно, как и Джонни. Все остальное дело техники. Конечно, Александра не забывала ничего. Я лишь изобразил то, что ты должна была увидеть, якобы стирая ей память. Ровно, как и Амаранта вовсе не вкладывала ей в голову жажду убийства сородичей. Я защитил сознание Алекс от постороннего вмешательства. Прости, милая, но вы все были лишь пешками.

Князь вещал, заложив руки за спину, хотя тут, я подозреваю, он просто хотел лишить Александру возможности виснуть на себе, и расхаживал перед улыбающейся Викторией туда-сюда. Бабуля вообще меня волновала. Она сильнее нас всех вместе взятых. Неужели ее возможности тоже сейчас блокированы свинцом?

И тут случилось то, о чем я даже потом, спустя много времени, вспоминал с недоверием.