Далекие Шатры

Кто-то схватил Аша за руку, и он, подумав на своего разговорчивого соседа, раздраженно повернулся и увидел, что словоохотливого господина оттеснил в сторону один из дворцовых слуг, который и вцепился в него. В уме у Аша молнией пронеслась мысль, что, по-видимому, о его намерениях стало известно, и он инстинктивно попытался вырваться, но не смог, поскольку упирался спиной в стену и поскольку пальцы, сжимавшие его руку, стиснулись крепче. Прежде чем он успел что-то сделать, из-под складок муслина, прикрывающего нижнюю половину лица мужчины, раздался настойчивый знакомый голос:

– Это я, Ашок. Пойдем со мной. Быстро!

– Сарджи! Что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе…

– Тише! – прошипел Сарджи, опасливо оглядываясь через плечо. – Ничего не говори. Просто следуй за мной.

– Нет! – Аш дернулся, стараясь высвободиться из цепкой хватки, и сказал приглушенным яростным голосом: – Если ты думаешь, что сможешь остановить меня, то напрасно тратишь время. Никто и ничто не остановит меня теперь. Я говорил совершенно серьезно, и я собираюсь выполнить задуманное, а потому…

– Но ты не можешь: она здесь. Здесь… с хакимом.

– Кто? Если это уловка, чтобы увести меня отсюда…

Он осекся, потому что Сарджи сунул что-то ему в ладонь. Что-то маленькое, плоское и твердое. Половинку перламутровой пластинки, вырезанной в форме рыбки…

Аш ошеломленно уставился на нее, не веря своим глазам. И Сарджи, воспользовавшись моментом, потащил за собой друга через тесную толпу, которая расступалась перед ними единственно из почтения к платью Сарджи – всем известным шафранному, алому и желтому цветам дворцового слуги.

За толпой зрителей стояли цепочкой солдаты бхитхорской армии, которые обеспечивали свободный проход от бокового выхода с террасы до лестницы, ведущей на закрытый тростниковыми занавесами второй этаж центрального павильона. Но они тоже узнали дворцовые цвета и пропустили двоих мужчин.

Сарджи повернул направо, по-прежнему крепко держа Аша за руку, и двинулся к лестничному пролету, круто ведущему вниз, в короткий тоннель вроде того, где стоял на привязи Дагобаз. Только привилегированным зрителям разрешалось ходить здесь, и на лестнице никого не было. У выходов снаружи стояли стражники: те, что внизу, высматривали похоронную процессию, а те, что наверху, сдерживали напор толпы. На полпути вниз в стене находился низкий проем – вход в узкий извилистый коридор, вероятно ведущий к центральному водоему, и там тоже никого не было, по той же причине. Сарджи нырнул в проем и, отпустив наконец руку Аша, ослабил широкий конец муслинового тюрбана, прикрывавший лицо, и бессильно привалился к стене, дыша часто и неровно, словно после быстрого бега.

– Уф! – выдохнул он, вытирая пот с лица. – Это оказалось проще, чем я предполагал. Будем надеяться, что и остальное не составит труда. – Он наклонился и поднял с пола какой-то узел. – Вот, надень это, живо. Ты тоже должен стать одним из нокер-логов Рунг-Махала, и нам нельзя терять ни минуты.

В узле оказался туго свернутый костюм, аналогичный надетому на Сарджи, и, пока Аш торопливо одевался, Сарджи коротко и сбивчиво, чуть слышным шепотом рассказал о последних событиях.

Он готовился к отъезду, сказал он, когда в лавку угольщика явился Манилал с новостями, расстроившими все их планы. Похоже, первая рани, поняв, что должна умереть, исполнилась решимости использовать все значительное влияние, по-прежнему у нее сохранившееся, чтобы спасти свою сводную сестру Анджали-Баи от той же участи. И она это сделала.

Прошлой ночью она распорядилась тайно перевезти сестру из Рунг-Махала в дом за пределами города и попросила только, чтобы Анджали-Баи присутствовала при заключительной церемонии, для каковой цели приготовят закрытое помещение, куда в день похорон ее доставит группа отборных стражников и слуг, известных своей преданностью первой рани. Все это сообщила сегодня утром служанка, прежде часто выступавшая в роли посредницы, и хаким немедленно послал Манилала за сахибом, но тот уже уехал.

– Мы вернулись пешком в дом хакима, – продолжал Сарджи, – и именно он придумал все это. У него даже одежда была наготове, поскольку, сказал он, много месяцев назад ему пришло в голову, что, возможно, им с Манилалом придется бежать из Бхитхора, а бежать, ясное дело, лучше всего в обличье дворцовых слуг, которых везде пропускают без вопросов. Он велел Манилалу купить на базаре ткани и сшить два костюма для такой оказии. А позже он подумал, что вдруг у него получится забрать с собой одну из рани или обеих сразу, и приказал сшить еще два, а потом еще два, на случай если кто-нибудь из каридкотских женщин пожелает бежать с ними. Смотри, чтобы конец тюрбана не соскользнул с лица. А теперь следуй за мной и молись своему Богу, чтобы к нам не пристали с расспросами.