Далёкий край

Все жители Кондона столпились вокруг парня в колодке, когда к нему пробился Чумбо. Он понять не мог, почему покорны кондонцы. Зачем терпеть разбойников? Горюн далеко от Мангму, здесь можно сопротивляться. Игтонгка с ужасом уставился на маньчжуров.

– Не бойся, – шепнул ему Чумбока, – еще выручим тебя.

Игтонгка всхлипнул.

– А ты кто такой? – подошел к Чумбоке высокий рябой маньчжур с зубами, торчащими наружу из-под верхней губы.

– Я? С Мангму!

– А ты подарки нам давал?

– Давал!

– Ты тут зачем даром околачиваешься? Не бездельничай! Поедешь гребцом на нашей лодке.

«Это не худо», – подумал Чумбока, но стал притворно отнекиваться. Маньчжуры пригрозили ему.

Чумбо подумал, что по дороге надо выручить Игтонгку… «Может быть, сама судьба посылает мне случай помочь дядюшке Дохсо? Уж если я спасу ему сына, он отдаст за меня дочь».

– А ты из какой деревни? – спросил маленький Сибун.

– Да из этой… ну, вот там которая… Черт ее знает! Позабыл название!

– Дурак! – сказал рябой маньчжур. Его так я звали – Рябой.

– Вот какие здесь люди дикие, своей деревни не знают! – сказал Сибун. Вскинув голову и подняв брови, он хватил воздуху.

– Ты только меня слушайся, когда поедем, – потихоньку шепнул Чумбока Игтонгке, сидевшему с колодкой на шее.

На другой день, под плач всего стойбища, Игтонгку повезли в лодке. Чумбо сидел за веслами и подмигивал дядюшке Дохсо, который горько плакал, стоя на песке. Не впервые грабители увозили людей в рабство. Никогда не удавалось потом вернуть рабов от маньчжуров. Но дядя надеялся в глубине души, что Чумбоке, может быть, удастся выручить Игтонгку.

Лодки пошли быстро. К полудню с тихой Желтой речки выехали на Горюн. Тут течение было такое бурное и опасное, что Сибун велел взять кормовое весло Рябому, опасаясь, что сам разобьет лодку об завал или о камни на перекате.

В хребтах таяли снега. Горюн прибывал, бурлил и шумел. Течение несло вывороченные с корнями деревья.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ИГТОНГКА

«Надо выручать Игтонгку, – думал Чумбока, – пора».

В пути маньчжуры сняли с Игтонгки колодку и поставили его работать шестом. На шумном перекате казалось, что вот-вот лодку разобьет о камни. Вода плеснулась, обдавши маньчжуров и гребцов.

– Книгу замочили из-за тебя, – визжал писарь, озлобившись на кормщика, – книгу с записями.

Рябой не раз бывал в набегах на горных речках, – он правил умело и вел лодку близ скалы, чувствуя, что там глубоко. Но Чумбо все же рискнул.

– Что ты делаешь? – вдруг в ярости заорал он так, что толстый Сибун в страхе свалился с сиденья, а писарь, бросив бумаги, схватился обеими руками за борта. – Сейчас убьешь нашего начальника! Книгу потопишь!

Чумбо смело оттолкнул Рябого и вырвал весло. Маньчжуры оторопели. Чумбока провел лодку напрямик, самым опасным водопадом, через перекат.

– Вот так надо! Видел?

Сибун и писарь, оба бледные, дрожащие, поднялись со дна лодки и оглядывались на пенившиеся волны. Они глазам не верили, что лодку так благополучно пронесло.

– Когда мы сюда ехали, вода маленькая была, – говорил Сибун. – Как по другой реке едем.

– Сейчас вода большая, – сказал Чумбо, – в горах льды тают.

– Тебе за такой подвиг подарок следует, – похвалил парня Сибун, хорошо правишь… Будешь сидеть на корме… Мы не думали, когда сюда ехали, что так может за два дня река вздуться. А тебя палками велю отколотить, строго сказал он Рябому. – Больше не смей править.

На другой день Чумбока снова удивил всех своим искусством. Он проводил лодку между завалов, в таких узких проходах, где, казалось, рыба не проскочит…

За перекатом река стихала. Изгибаясь, она катилась ровно и спокойно.

Чумбо приблизился к низкому, топкому берегу, поросшему осинником.

– А так зачем делаешь? – рассердился Рябой, ревниво следивший за всеми движениями Чумбоки.

– Ты ему не мешай! – огрызнулся Сибун. – А ты правь, правь! Я только тебе доверяю!

– Нет, почему ты здесь едешь? – упорствовал Рябой.

– Там посредине камни есть, – небрежно ответил Чумбо. – Вода поднялась – их закрыла, а здесь глубоко.

Маньчжур смущенно умолк.

Внизу вскоре снова зашумел порог. Острые грозные камни быстро неслись навстречу. Река разбивалась о них и с грохотом падала волнами вниз по уступам.

Низкий берег со множеством корней и с нависшими над водой вершинами падающих, подмытых деревьев плыл у самого борта.

– Ой-ой! Какой порог! – воскликнул Чумбо, а сам ткнул голой пяткой Игтонгку в спину. – Сейчас если не пропадем, то хорошо…

Все стали смотреть на середину реки, на проносившиеся с шумом камни. На близкий берег никто не обращал внимания.

Игтонгка не шевелился.

– Поживей, поживей! – тихо шепнул Чумбо. – Берег как раз низкий…

Игтонгка тупо и сонно поглядывал по сторонам.

– Думаешь, всегда будешь сидеть так спокойно? В рабы попадешь… Торопись… – Чумбо раздосадовался и с силой ударил его пяткой в спину.