Далекий светлый терем

Он присел на корточки. Бегут, суетятся, толкаются. Этот тянет щепочку, прямо упрел, бедолага. А щепочка - тьфу! Чуть поболе ногтя. Правда, мураш поменьше ее в десяток разов, да и тянет не по ровному. Где волоком, где на горбу, а где и в зубах прет такую махину… Если бы трактор мог таскать тяжести в десятки раз побольше себя! И чтоб не вяз постоянно в болоте, а пер вот так сот пять кубов до самой эстакады. По дороге чтоб сам заправлялся, сам себя чинил, а к осени чтоб кучу тракторят вывел…

Савелий потрогал мураша со щепочкой. Тот вызова не принял, юркнул в сторону и пропал в траве. Ага, чтоб трактор тоже мог сам уходить от опасности, находить дорогу домой…

Неприятный, усиливающийся лязг заставил поднять голову. Из-за косогора выполз трелевочный трактор. Он трясся от перенапряжения, фыркал соляркой и перегретым мазутом. На щите держал два хлыста, каждый кубов на шесть.

Из кабины выглянул перемазанный парень, крутнул руль, направляя трактор поближе к Савелию.

- Привет, Савелий Сидорыч! Что залесовали?

- Ты, паря, вот что, - сказал Савелий, чувствуя себя смущенным чуть ли не впервые в жизни, - ты объедь стороной. Тут эти… мурахи живут. Целый город.

- Где?

Тракторист выпрыгнул, залюбовался. Даже присел на корточки:

- Трудятся… Работяги! Как и я. Бревна таскают, стараются. Вишь, прет малыш… Трудяга. Только я спиленчое везу, а он валежину тащит, чтобы живое не портить… Мои меньшие братики. Правда, и среди них есть трутни: не хотят работать, бегают по лесу. Всяких зверей, букашек да жуков убивают, в муравейник волокут.

- Ну-ну, - сказал Савелий предостерегающе.

Тракторист засмеялся.

- Не обижайся, дядя Савва. Жить надо? Пока без этого не обойтись. Придет время - и деревья пилить не станем, не то что живое жизни лишать. Ну бывай, дядя Савва. Кланяйся тете Марии!

Он вскочил в кабину, повернул трактор в сторону. Савелий побрел домой. Рюкзак оттягивали большая птица и крупные оленьи рога. Убитая птица и убитый олень. Там же лежал терибелл.

Ружье-то великолепное. Лучшее из всех возможных. Но тоска медленно, в такт шагам, все росла, тяжело ворочалась внутри, постепенно перерастая в более определенное чувство. Все в Савелии сопротивлялось ему. Все существо, весь сорокалетний опыт охотника-промысловика, хозяина тайги.

Терибелл, лучшее из возможных ружей… Савелий все еще ощущал свежую прохладу полированного ствола и совсем деревянное тепло приклада, прямо-таки срастающегося с плечом. Какое-то оно слишком, что ли, хорошее… Ящерки эти, допустим, из него стреляют. А человеку-то, пожалуй, нельзя…

ОХОТНИКИ

Ланитар следил за Савелием с изумлением. Его новый друг целый вечер набивал патроны. Капсюли, порох, пыжи, пули - целая наука! Это не бластер, где нажал курок - и все, зверь летит вверх тормашками.

А Савелий готовился на охоту неторопливо, деловито. Тем более что приходилось заботиться о снаряжении и для чудаковатого приятеля, с которым недавно познакомился. Не умеет, пес его дери, заряжать современные ружья. Хоть кол на голове теши!

- Вот, - сказал он удовлетворенно, - заправил жаканами. Рельсу с двадцати метров прошибает. Теперь подзаправимся и пойдем. Мария! Мария!!!

Жена вошла с кастрюлей свежего, только что сваренного борща. Быстренько дрожащими руками расставила тарелки, налила горячего. На ланитара старалась не смотреть. Всякое на свете видывала, каких только бродяг муж не приводил в гости, но чтоб такое?

- Нажми, паря, - советовал Савелий другу. - Может статься, ночь в засаде прождем. Тяпнем для аппетита, заправимся и пойдем.

Жена бочком-бочком, словно краб, приблизилась к столу, поставила блюдо с жареным гусем и графин с прозрачной жидкостью и поскорее улепетнула из комнаты.

- Брюхатая, - объяснил Савелий. - Потому и боится на тебя смотреть. Одно слово - баба. Приходи, когда родит. Кумом будешь. Ох и погуляем!

- Благодарствую, - сказал ланитар польщено. - А мы как раз тоже собираемся просить тебя стать почетным родителем нашему выводку. Жена на той неделе отложила десяток яиц в горячий песок Восточных Холмов. Ждем! Я сам выбирал место получше, чтобы дети вывелись здоровенькими…

- Спасибо, - ответил Савелий степенно, - спасибо за честь, кунак. Обязательно приду. Хорошим друзьям чего бы и не породниться?

Ел он с аппетитом, однако на всякий случай поругивал жену за пересоленный борщ, за слабо хрустящую корочку на гусе. Зато ланитар ел и нахваливал. И не только из вежливости. За ушами у него трещало так, что можно было услышать на улице.

- Ешь, паря, ешь, - приговаривал Савелий. - На всю ночь идем!

Ему было приятно смотреть, что ланитар безо всякого жеманства отдирает обеими лапами гусиное крылышко и грызет прямо с наслаждением. Видать, гусей у них там нету или не такие. Да и Мария - баба справная, постаралась, приготовила на славу. Пальчики оближешь!

- Чесноку возьми, - посоветовал Савелий. - С чесноком оно особенно идет.

Ланитар попробовал и чеснок. Сначала с опаской, потом с энтузиазмом. Наконец разошелся, схрумкал всю головку.