Далекий выстрел

– Ты вырос в племени, друг, и для тебя здешняя жизнь привычна. Чтобы тебя не загрыз волк, нужно научиться лакать с ним из одной лужи, и для тебя это норма. Тебе привычно держать ухо востро. А им, – траппер кивнул в сторону солдат, – всё здесь чуждо и ненавистно. Они останутся чужими этой земле, навсегда чужими, как бы ласково ни светило солнце. Они ненавидят этот мир, потому что он слишком жесток, на их взгляд. Они боятся такой жизни и хотят уничтожить её любым способом, пусть даже сами при этом превращаются в животных. – Траппер замолчал и неторопливо сделал себе самокрутку. Огонь красными отсветами шевелился на его морщинистых щеках. Казалось, невидимые человеческому глазу призраки танцевали на его лице, оставляя светящиеся следы на морщинистой коже старика. – Ты же слышал не раз, что индейцев называют животными. Оно, конечно, недалеко от истины. Краснокожие – разумные звери. Но и городской народ, эти проспиртованные толстобрюхи, всякие там клерки, полицейские и прочие разные – тоже звери. Только они, на мой взгляд, худшие из зверей, они – заболевшие животные, обезумевшие животные. Что тут поделать? Так, видно, задумана эта жизнь. Мы, живя в лесах и горах, разговариваем с Землёй на понятном друг другу языке. Они же, городские твари, не знают этого языка. Они глухи к голосам листвы, травы и воды, бегущей в ручьях. Городская болезнь сделала их глухими и слепыми. Что можно требовать от них?

5

– Мы занимаемся пустым делом. Особенно, когда страна трясётся в военной лихорадке. Американцы бьют американцев. Да это просто смешно. – Капитан тяжёлыми шагами передвигался из угла в угол и возмущённо пускал дым. За окном мелькали тени гарцующих всадников. – Войну на континенте можно было оправдать лишь в те годы, когда Франция и Англия воевали друг против друга. Выбирался хозяин этой земли.

– А революция? Освобождение от короны разве не требовало крови? – Лейтенант, шевельнув лёгкими усиками, откинулся за столом и небрежно плеснул виски на донышко стакана. Желтоватая жидкость накрыла зазевавшуюся в стакане муху.

– Согласен с вами, полностью согласен. Но теперь воевать глупо, – капитан взмахнул рукой, и пепел с сигары слетел на пол. – Это всё равно как если левая рука отрывала бы правую. Зачем? Единая страна, единые интересы. Это причуды высшей власти…

– Успокойтесь, капитан, – засмеялся лейтенант добродушно, – мы с вами не принимаем участия в гражданской войне. Мы торчим тут и слушаем ночные завывания волков.

– И караулим краснокожих.

– Нельзя принимать их всерьёз, капитан.

– Почему? Индейцы всегда окружали тех, кто приходил в эту страну. Они были неотъемлемой частью здешней природы. Они звери. Они деревья. Они люди. Если их не станет, Америка изменит свой облик до неузнаваемости. Она перестанет быть той Америкой, которую мы стараемся покорить. Она превратится в огромный склад золота, меди и прочей дряни, на которую, между прочим, нам с вами наплевать. Мы умеем жить так, как живём сейчас. На самом деле нам не нужна другая жизнь. Вспомните Кортеса и Мексику. Когда этот конкистадор забрёл туда, Мексика брызгала золотом и кровью. Испанцы растоптали Ацтеков и Майя, и у Мексики стало лицо современного мексиканца в соломенном сомбреро. Исчезли широкие гладкие улицы, пропали великолепные дворцы, с которыми не мог сравниться ни один самый пышный королевский замок Европы. Разве это та страна, которой хотели владеть испанцы?

– Похоже, вы симпатизируете краснокожим…

– Ошибаетесь. Просто я хотел бы видеть окружающий меня мир таким, какой он есть, а не перекроенным по усмотрению политиков. Увы…

Хлопнула дверь, и в комнату вошёл Бак Эллисон. На лице его угадывалось заметное раздражение.

– Ставлю бутылку, если ты опять не с жалобой на солдат, Эллисон, – обернулся капитан и достал изо рта сигару, поправляя обслюнявленным кончиком сигары свои усы.

– Чёрт возьми, вы правы, сэр, – кивнул Эллисон.

Капитан усадил следопыта на стул возле лейтенанта, а сам продолжал расхаживать по комнате.

– Помоги нам скоротать время, Бак, – сказал капитан. – Мы затеяли разговор, который вполне имеет отношение к твоему недовольству… Ты ведь по поводу самовольной охоты солдат?

– Именно, капитан. Это моя работа, и я не люблю, чтобы в мои дела совали чужой нос.

– Успокойся, никто не отнимет у тебя твой хлеб. Солдаты занимаются охотой из желания развлечься. Согласись, что здесь можно загнуться от тоски. Многие пьют, просаживают деньги в карты. Мне это совершенно не нужно. Здесь армия, а не пансионат. Пусть уж они развлекаются охотой, чем раскисают в торговой лавке со стаканом в руках. Да и руку натренируют.

– Сэр, палить из ружей для удовольствия – дурная забава. Вам не видно, как реагируют на бессмысленные отстрелы дичи индейцы в лесу. Но вы можете понаблюдать за скаутами в форте. Поуни и Псалоки, да и белые трапперы прекрасно знают, чем заканчиваются подобные развлечения.