Читаем Далеко от яблони полностью

– А ты не хотела бы ее увидеть?

Майя перевернулась на бок так, что оказалась лицом к лицу с сестрой. В ней определенно было целое море энергии. Может, нервничает? – предположила Грейс.

– Послушай, – промолвила Майя, – мы с тобой в одной лодке, это понятно. Так или иначе, но она нас отдала. Бросила. Как муха или кукушка. С какой стати мне разыскивать женщину, которой я на фиг не нужна?

– Ты не знаешь этого наверняка! – воскликнула Грейс с невольной пылкостью. Внезапно в комнате стало жарко. – Что, если она была совсем молода или напугана? Что, если родители заставили ее расстаться с нами?

– Хорошо, тогда почему же она сама нас не нашла? – спросила Майя, и Грейс почувствовала, что ответа на свой вопрос она не ждет. – Нет, лично я – пас.

– Возможно, не хотела нас огорчать или…

– Слушай, Грейс, если тебе охота ее искать, пожалуйста, но я в этом не участвую. Все, чего я хочу, – закончить школу, съехать отсюда, перебраться в Нью-Йорк вместе с Клер и начать жить собственной жизнью. Возвращаться в прошлое мне не интересно.

Грейс сразу поняла, что Майя злится – злится на родную мать, и, стало быть, рассказать ей о Персик Грейс никогда не сможет.

– А подружиться – зачетная идея, – продолжала Майя. Грейс представила, какое у нее сейчас должно быть выражение лица, если сестра сочла необходимым прибавить эту фразу. – Ты вроде нормальная девчонка, родители у тебя тоже ничего, ну и если мне когда-нибудь потребуется переливание крови или донорская почка, неплохо бы иметь твой номер в списке контактов. – Губы Майи дрогнули в улыбке. – И наоборот, разумеется, хотя при виде шприцев я постоянно шлепаюсь в обморок.

Грейс кивнула. Как быть дальше? Уговаривать эту малознакомую девушку вместе с ней искать ветра в поле?

– Ладно, – сказала она. – Я тебя поняла.

– Правда? – Майя обняла подушку. – И всего-то! А Лорен бы ныла и ныла, пока не выцарапала бы из меня «да».

– Тонкости отношений между сестрами. Дай мне время, я тоже научусь.

– Зато брата отыскать я бы хотела, – призналась Майя.

Грейс кивнула. Она никому не говорила (и не собиралась говорить) о мучивших ее ночных кошмарах: будто бы новые родители отказались от Персик и она пропала, бесследно затерялась в системе, сети которой опутали Хоакина. Не упоминая об этом и теперь, Грейс выудила из кармана телефон.

– На прошлой неделе я разговаривала с его социальным инспектором. Родители помогли мне связаться с этой женщиной, и она сказала, что мы можем написать Хоакину по электронной почте.

– Вот как? – Майя отложила подушку, наклонилась вперед. – А при чем тут социальный инспектор?

– При том, что… – Грейс поерзала; одеяло перестало быть мягким. – В общем, его никто не усыновил. Какое-то время он жил недалеко отсюда, но с тех пор сменил много разных семей.

Глаза Майи расширились, и Грейс наконец разглядела в ней потенциал младшей сестры. Представила, как Майя ходит за ней по пятам, раздражает, дергает за волосы и без разрешения берет одежду. Она не стала рассказывать, скольких людей пришлось обзвонить в попытках отыскать семнадцатилетней давности след из хлебных крошек, большую часть которых сдуло ветром – вместе с Хоакином. Грейс умолчала о том, что некоторые вели себя грубо, а некоторые оказывали такую неоценимую помощь, что у нее сжималось сердце, что семейное древо Хоакина обросло слишком большим количеством корявых ветвей, но при этом не имело корней, без которых не обойтись в бурю.

– Надо обязательно ему написать. Прямо сейчас! – от возбуждения Майя швырнула в Грейс подушку. – Только давай ты сама, ладно? У тебя хорошо получаются письма типа «Привет, мы вроде как семья».

– Этот предмет я выбрала в девятом классе, – сказала Грейс и улыбнулась, когда Майя засмеялась, оценив шутку.

Так, собственно, и получилось, что Грейс начала составлять еще одно письмо своему ближайшему родственнику, которого никогда не видела.

Привет, Хоакин.

Ты меня не знаешь, но, кажется, мы родня. Твой социальный инспектор разрешила написать тебе. Недавно мы с девушкой по имени Майя выяснили, что являемся биологическими сестрами. Нас обеих удочерили в детстве, а встретились мы только сейчас. Нарыли кое-какую информацию и узнали, что ты, по всей вероятности, – наш брат.

Не хотел бы ты познакомиться с нами? Мы живем примерно в часе езды друг от друга, так что можем встретиться в любом удобном для тебя месте.

С наилучшими пожеланиями,

Грейс и Майя

– «С наилучшими пожеланиями?» – фыркнула Майя, прочитав текст. – Серьезно?

– Звучит дружелюбно и без фамильярности, – пожала плечами Грейс.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Айседора Дункан. Модерн на босу ногу
Айседора Дункан. Модерн на босу ногу

Перед вами лучшая на сегодняшний день биография величайшей танцовщицы ХХ века. Книга о жизни и творчестве Айседоры Дункан, написанная Ю. Андреевой в 2013 году, получила несколько литературных премий и на долгое время стала основной темой для обсуждения среди знатоков искусства. Для этого издания автор существенно дополнила историю «жрицы танца», уделив особое внимание годам ее юности.Ярчайшая из комет, посетивших землю на рубеже XIX – начала XX в., основательница танца модерн, самая эксцентричная женщина своего времени. Что сделало ее такой? Как ей удалось пережить смерть двоих детей? Как из скромной воспитанницы балетного училища она превратилась в гетеру, танцующую босиком в казино Чикаго? Ответы вы найдете на страницах биографии Айседоры Дункан, женщины, сказавшей однажды: «Только гений может стать достойным моего тела!» – и вскоре вышедшей замуж за Сергея Есенина.

Юлия Игоревна Андреева

Музыка / Прочее
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее