Далеко от яблони

Клер очень тонко видела эту внутреннюю палитру, обладала способностью разложить цвета, пропустив через призму, и таким образом всегда понимала чувства Майи без единого слова. Ночью, когда мама ее застукала, Майя встречалась в парке с Клер. Подруги выкурили на двоих косячок, который Клер стащила у старшего брата Калеба. (В семье Клер было еще двое младших детей, Кассандра и Кристиан. Родителей звали Кара и Крейг, но Крейг ушел пять лет назад, так что он не считался.) Впервые в жизни аллитерация вызвала у Майи рвотный позыв.

Какое-то время они курили молча – такие моменты Майя просто обожала. Потом завалились на сырую траву, и Майя уложила голову на живот Клер.

– По-моему, звезды движутся, – сообщила она. Собственный голос показался ей густым и тягучим, как сироп.

– Это мы движемся, а не звезды, – заметила Клер. Ее рука мягко покоилась на Майиных волосах. – Так устроен мир.

– Как думаешь, Хоакин вообще хочет встретиться со мной и Грейс?

– Не знаю. Только он может ответить на этот вопрос.

– Лично я бы не захотела со мной встречаться. На месте Хоакина я бы меня возненавидела.

– Хорошо, что ты не он, – сказала Клер и, склонившись над Майей, поцеловала в губы, отчего у той перед глазами засверкали золотые искры.

Родители всегда охотно говорили с Майей о ее удочерении, особенно когда та была помладше. Майя подозревала, что они проворачивают массу работы, дабы быть уверенными, что не совершили непоправимых ошибок, не испортили ребенка окончательно. То есть, если однажды Майя озвереет и порубит на куски целую толпу, у них будет право вскинуть руки и заявить: «Мы сделали все, что могли». Родители водили ее к психиатру и на групповые занятия для приемных детей, беседовали с ней тет-а-тет, когда Лорен уходила в гости к подружкам. «Тебя посещают мысли о родной матери?» – спрашивали они, и Майя говорила: «Да?», считая это верным ответом.

Однако правда крылась гораздо глубже. Правда представляла собой все многообразие цветов радужного спектра, а Майя не находила слов, чтобы выразить свои чувства. Поэтому она молчала. Так проще.

Грейс заехала за Майей в субботу за несколько минут до полудня. Вообще они договаривались на одиннадцать тридцать, но Майя проспала и, когда спустилась вниз, чувствовала себя капризным грозовым шквалом, вихрем полутонов серого. (Тут явно наклевывался прикол на тему «Пятидесяти оттенков», но на сочинение этой шутки у Майи не было сил.)

– В «Старбакс», – скомандовала она Грейс. Они находились в помещении, однако Майя уже спрятала глаза под солнцезащитными очками «Рэй-бэн».

– Хорошо, – кивнула Грейс, испуганная ее декофеинизированным состоянием. Только потому и не осмелилась возразить, была уверена Майя.

– Ну, а парень у тебя есть? – поинтересовалась она, усевшись в автомобиль и держа в руке пластиковый стакан с гигантской порцией фрапучино.

– Нет, – коротко ответила Грейс. За ее интонацией что-то пробивалось, но что именно, Майя разобрать не могла.

– Девушка? Вдруг ты унаследовала тот же ген, что и твоя младшая сестричка?

На этот раз Грейс позволила себе улыбку.

– Нет. Все досталось тебе одной.

– Значит, были?

– В смысле?

– Раньше был парень или девушка?

– Да, был. И нет, не было.

Не врет ли? Грейс казалась Майе одной из тех девиц, которые готовы ждать целую вечность, чтобы лишиться невинности в первую брачную ночь, и которые читают статьи в «Космо» о том, «Как сделать ему самый запоминающийся минет в жизни!», при этом слово «минет» произнести не могут. Нет, это Майю устраивало – она никому не собиралась указывать, как распоряжаться собственным телом, – однако в присутствии такого ангела ей хотелось вести себя более дерзко, грубо, пошло. Божечки-кошечки, думала Майя, у нее даже за рулем идеально ровная спина!

– Но о своем бойфренде ты говорить не хочешь? – уточнила она.

– С чего ты взяла?

– Ты отвечаешь так, будто даешь показания.

– А ты допрашиваешь меня, будто адвокат.

– Какие мы обидчивые, – буркнула Майя, поправив очки на носу. – Плохо расстались?

– Можно и так сказать, – усмехнулась Грейс. – Да, именно так.

Майя сочувственно кивнула.

– Я тоже пережила тяжелый разрыв перед тем, как познакомилась с Клер. Джулия, что ли, ее звали. Бр-р-р, кошмар. И что я только в ней нашла?

– М-м-м, – отозвалась Грейс. Именно так реагировала Майина мама, когда то, о чем говорил папа, ее не интересовало.

– То есть я знаю, что в ней нашла, – продолжала Майя, опуская стекло, – просто я не туда смотрела, понимаешь?

Грейс повернула голову.

– Жаркая была штучка?

– Жаркая, – подтвердила Майя. – Кстати, о жаре. Кондей не пора включить? Ты водишь прямо как моя мама.

– И это явно не комплимент.

– Точно.

Грейс со вздохом потянулась к реле включения кондиционера.

– Еще пожелания будут?

– Радиостанцию можно сменить? – Майя принялась тыкать кнопки на приборной панели. – Не уверена, заметила ли ты, но мне не пятьдесят пять, и слушать Национальное общественное радио, бабуля, я не желаю.