Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я»

В день, когда Беверли Чарльз появилась на свет в 1973 году, врачи сказали ее матери Джанет, что дочь навсегда останется маленькой[384]. Но Джанет, не получившая образования и никогда не сталкивавшаяся с карликами, не поняла, насколько маленькой. Когда она рассказала об этом своему мужу – ветерану Вьетнама, постоянно передвигавшемуся в инвалидной коляске, – он ответил: «Маленькую или большую, мы все равно будем ее любить». В последующие месяцы Джанет раз в неделю приводила Беверли к педиатру, чтобы следить за ее ростом, но Беверли плохо ела, и ее вес оставался неизменным. «Врач сказал, что нам не о чем беспокоиться, если она не начнет худеть, но это произошло примерно через три месяца, и я была вне себя», – вспоминала Джанет. Позже выяснилось, что нос Беверли был полностью заложен: она не могла одновременно дышать и есть, поэтому грудное вскармливание было для нее постоянной проблемой.

Врачи из Ланкастера, штат Пенсильвания, где живет семья Чарльз, направили Джанет к специалистам в Херши. Один из них порекомендовал лечение в клинике в Германии и сказал, что попытается собрать деньги, чтобы отправить туда Джанет и Беверли. «Но я боялась, – сказала мне Джанет. – Я думала, они увидят, каким маленьким вырос мой ребенок, и заберут дочь у меня». Карликовость Беверли, скорее всего, стала результатом гипофизарного дефицита, поскольку у нее отсутствует дисморфизм, характерный для дисплазий, но врачи в Херши сказали, что больше они ничего не могут сделать. Никто не сказал им, что институт Джонса Хопкинса, находящийся менее чем в двух часах езды, был оплотом передового опыта в области карликовости и что карликовость Беверли вполне могла быть скорректирована своевременным введением гормона роста.

Вскоре стало очевидно, что у Беверли серьезные проблемы с обучением. Ее мать каждый день сопровождала ее в школьном автобусе, чтобы она не оставалась одна. В начальной школе девочке было одиноко, средняя школа стала кошмаром. «Они дразнили меня и издевались надо мной», – призналась Беверли. Один мальчик безжалостно мучил ее. «Я не верю в насилие, – сказала Джанет. – Но я сказал Беверли: „В следующий раз, когда он пристанет к тебе, просто ударь его по носу что есть сил“». Родители мальчика пришли к Джанет и спросили: «Где твоя дочь, которая разбила нашему сыну нос?» Джанет указала на Беверли, сидящую на диване, ее рост составлял 3 фута 7 дюймов[385]. Травля прекратилась. После школы Беверли продолжала жить дома, работая сначала в магазине Армии Спасения, а затем в типографии. В 2001 году, когда Беверли было 27 лет, Джанет увидела по телевизору упоминание об организации под названием «Маленькие люди Америки». Она никогда не слышала об АМЛ и не знала, что существует какое-либо сообщество маленьких людей. Единственные другие маленькие люди, с которыми когда-либо встречались они с Беверли, – пожилая пара, они вместе работали в продуктовом магазине в центре Ланкастера. Джанет позвонила главе местного отделения АМЛ и сказала: «Я должна поговорить с вами о моей дочери. Вы пойдете с нами пообедать в Friendly's?» Это стало началом того, что Джанет назвала «возрождением» Беверли. «Мне больше не было одиноко», – заметила Беверли. Они всегда вместе посещали собрания местного отделения АМЛ, а в следующем году отправились на свой первый национальный съезд.

Когда я познакомился с Чарльзами, Беверли оставалось буквально несколько дней до ее 30-го дня рождения, и она все еще жила дома. Меня тронула ее детская привязанность: пока мы разговаривали, Беверли, свернувшись клубочком, сидела у матери на коленях. Джанет уверила меня, что вне рабочего дня они никогда не расставались. «Я никуда не пускаю ее одну, – сказала Джанет. – Посмотрите, как похитили Элизабет Смарт, я не хочу рисковать».

В Новой Англии в конце 1950-х годов карликовость считалась постыдной, и когда мать Лесли Снейдер узнала, что родила карлика, у нее случился нервный срыв, она провела три года в психиатрической больнице[386]. «Моей матери было 38, – рассказала Лесли. – У нее был очень эмоциональный склад характера, и она просто не могла с этим мириться. Так что она меня никогда не видела, никогда не держала меня на руках. Я появилась на свет, а для нее это стало практически последним днем». Отцу Лесли было ненамного лучше. «Когда врачи сказали ему, что я останусь карликом, а мою мать отправили в Маклин, это стало последней каплей. Он вернулся к своим родителям, а меня воспитывали в штате Мэн бабушка по материнской линии и пара моих тетушек».