Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я»

Когда Бетти и Сол гуляли по своему району в Бруклине, Бетти чувствовала, как у нее текут слезы каждый раз, когда она замечает человека с инвалидностью. «Вы сражаетесь за свою жизнь с этим миром, но, приходя домой, закрываете от него дверь, и в этом есть большое утешение, – заметила она. – Вот только теперь не было двери, которую можно было бы закрыть. Я хотела встретить другую семью с ребенком-карликом, и я хотела встретить счастливого взрослого. Я была в постоянном поиске, пока не нашла их. После этого я снова начала дышать». Когда Анне было четыре месяца, Бетти и ее семья попали в больницу Джонса Хопкинса к доктору Стивену Копицу. «Он взял ребенка на руки и воскликнул с венгерским акцентом: „Какой у вас красивый ребенок!“ Он рассказал все, что нужно было знать и на что следовало обратить внимание. Написал длинное письмо нашему домашнему педиатру и назначил следующую встречу, чтобы мы вернулись для дальнейшего наблюдения. Когда мы приехали в больницу Джонса Хопкинса, я поняла, что с медицинской частью можно разобраться». Когда Копиц умер в 2002 году, мать одного из карликов, страдающего диастрофической дисплазией, написала: «Я плакала на его похоронах больше, чем на прощании со своим отцом»[399]. Мать карлика, у которого диагностировали ахондроплазию, рассказала: «Доктор Стивен Копиц был величайшим человеком, и я никогда не встречала никого, кто был бы равен ему».

В 1970-х годах клиника Мура при госпитале Джонса Хопкинса проводила ежегодные симпозиумы для маленьких людей и их семей. Бетти пошла на первое такое собрание в своей жизни, когда Анне было десять месяцев. «В бассейне были все эти люди – многие с недостатками, которых я никогда раньше не видела, взрослые и дети всех форм и размеров, – вспоминала она. – И все в купальниках! Я смотрела на них и смотрела, с тревогой, и сама, смущенная тем, как пристально я на них смотрю, закрывала глаза. А потом смотрела снова. Пока наконец все это как-то не улеглось во мне. К концу дня это были для меня не просто люди, – у них были имена, и это были люди, которых я знала. 30 лет спустя многие из них стали моими друзьями. А я погрузилась в эту жизнь лучше и глубже».

Вскоре после этого карьера Бетти Адельсон пошла в гору. Когда Анне было пять лет, социальный работник клиники Мура пригласил некоторых родителей детей-карликов принять участие в семинарах по выходным, чтобы подготовить их к роли наставников для других родителей. Бетти и Сол приняли в них участие и вскоре присоединились к паре десятков других семей, которые жили на Восточном побережье, чтобы создать группу под названием «Родители детей-карликов». Бетти и еще три матери написали в больницы и клиники в своих районах, чтобы, как только родится ребенок-карлик, они могли пригласить его семью к себе домой и предложить поддержку. «Мы поможем им с информацией и направлениями к врачам, а также – и это, пожалуй, самое важное, – предложим им отношения с теми, кто прошел по тому же пути», – вспоминала Бетти.

Бетти смогла помочь многим родителям, но некоторые сопротивлялись тому, что она предлагала. Бетти рассказала, что разговаривала с женщиной, которая только что – на седьмом месяце – узнала, что носит карлика. «Я сказала ей: „Послушай, это не розовый сад, но в этой жизни тоже есть много хорошего“. Она не перезвонила мне. Тогда я сама позвонила ей на следующий день. И она ответила: „Мы согласились на преждевременные роды“». Бетти объяснила ей, что некоторые люди в АМЛ очень хотели усыновить ребенка-карлика. Но женщина сказала: «Это второй брак для меня и моего мужа. Мы оба очень красивые люди. Нам нравится кататься на лыжах; раньше в нашей жизни было немало неприятностей; теперь наша жизнь друг с другом кажется идеальной. Мы не хотим иметь дело с чем-то вроде этого». После того как Бетти описала мне эту встречу, я спросил: «Вы бы подумали об аборте, если бы на ранних сроках беременности знали, что вынашиваете карлика?» Ее глаза наполнились слезами. «Надеюсь, что нет, – отозвалась она. – Я очень надеюсь, что нет».

К тому времени Бетти была знакома с трудностями, с которыми сталкиваются родители детей-карликов. Но ее Анна была живой и общительной. «Я пошла устраивать ее в местную школу Монтессори, – сказала Бетти. – К этому времени она делала все, что от нее требовалось по возрасту». Она завела крысу-песчанку и играла с ней; она спокойно расставалась с матерью; она рисовала. В школе сказали, что не могут принять Анну, потому что она может упасть с лестницы. После продолжительного обмена письмами директор отступил; к тому времени, однако, Адельсоны решили записать ее в детский сад при их местной синагоге, где директор сказал на ознакомительном собрании: «Если у вашего ребенка есть какие-либо особые потребности, сообщите нам об этом, чтобы мы могли помочь!» Там Анна расцвела.