Далеко от Москвы

– А это жена моя, Антонина Ивановна. Сын Гриша.

– Тоня, очень приятно.

– Мария Богдановна. Да вы проходите! Ариша, где ты, гости у нас!

Вышла Ариша, стала смущенно знакомиться, особенно с Гришей – она так серьезно подала тому руку, что Свиридову стало смешно и грустно одновременно.

Гости осматривались в громадной горнице с массивной русской печью, осваивались под внимательным взглядом потемневшей от времени иконы в красном углу.

– Ну, как там банька, мать?

– Все готово. Натопили, веники замочили, квасу налили.

– Иваныч, тут есть предложение пустить баб … то есть женщин вперед. А то ежели их опосля нас пустить в баню, то нам их за стол придется долго ждать.

– Как хозяин скомандует, так и будет. Ты уж сам кумекай, Михеич.

– Тогда мы посидим покедова тут, а вы, бабы … То есть женщины, извиняйте, Антонина Ивановна …

– Михеич, я не возражаю, если вы меня бабой назовете!

– Ну, и ладненько! Тогда бабы – марш в баню!

Накинув полушубки женщины отправились в конец участка к небольшой баньке, усердно дымящей трубой.

Раздевшись в предбаннике и повязавшись косынками они перешли в парную.

– Не горячо вам, Антонина Ивановна?

– Покамест нет, Мария Богдановна. Давно я в бане не была!

Женщины осмотрели друг друга. Мария Богдановна несмотря на годы была крепка и ладна телом, расчерченном солнцем, лишнего жира не было и в помине, и Тоня подивилась ее стройности и красоте.

Тоня не была расчерчена солнцем, белым выделялись только следы от трусиков да самую чуть на груди, но тело ее было плотным, тренированным и очень женственным. Она Марии Богдановне понравилась.

А Ариша была еще худенькой девочкой-подростком, с уже наметившейся грудью, с длинными руками и ногами, с лета поцарапанными коленками. Но тело ее было крепеньким и когда Тоня стала тереть мочалкой ей спину, она почувствовала, что это не хлипкая городская девочка, а деревенская, работница и хозяйка будущей семьи.

Охаживая Тоню веником Мария Богдановна одобрительно отозвалась о ее теле, об отсутствии пуза – как она выразилась, о крепенькой заднице, о сильных ногах.

Стегая Марию Богдановну Тоня в ответных комплиментах и силе ударов не скупилась, что жене Михеича тоже понравилось.

Потом все трое выскочили из баньки и за отсутствием озера или речки с отчаянным криком валялись в глубоком снегу и растирали друг друга.

Они вошли в дом такие раскрасневшиеся, такие умиротворенные, что на них можно было только любоваться. Михеич не преминул им об этом сказать, но не удержался от воркотни – что так долго …

Мужики парились основательно, поддавая на раскаленные камни квасу, и несколько раз выходили поваляться в снегу. Грише разрешили в порядке исключения отдохнуть в предбаннике.

– Слышь, Иваныч, – нахлестывая Свиридова сказал Михеич. – Мы-то паримся всей семьей … то исть вместе, стало быть … Я постеснялся предложить … Антонина Ивановна … Гриша опять же …

– Ну, и чего? Предложил бы … Спросили бы разрешения у женщин … Хочешь, я сам спрошу …

– Стало быть, не забоишься?

– Дурак ты старый, Михеич … Нечего, нечего меня хлестать, я ведь тебе тоже полировку устрою!

– Давай! Поработай …

Отдышавшись и одевшись мужчины вернулись в дом.

– С легким паром!

Стол был накрыт, женщины сидели розовые и добрые. Аришкины косы были тщательно заплетены и на концах голубели ленточки, которые Свиридов видел в сумочке у Тони.

– Ну, мужички, за стол! Закусим, чем бог послал!

Михеич скрутил голову бутылки, разлил по лафитничкам.

Детям налили клюквенного морсу из пузатой бутыли.

– Вздрогнули!

– Со свиданьицем!

Хозяевам понравилось, как выпила гостья – спокойно, привычно.

– Ух, какой у вас хлеб духовитый! Сами печете, Мария Богдановна?

– А то как же!

– Нас теперь Степанида приучила к настоящему ржаному хлебу, так вкуснее нет ничего!

– Кушайте, кушайте! Антонина Ивановна, Анатолий Иванович! Ариша, угощай гостя!

Трапеза покатилась. Выпили и за благополучие дома, и за хозяев, и за детей.

Гришу с Аришей отправили из-за стола и они устроились в маленькой Аришиной комнате. Тоня не сидела за столом, как гостья, а помогала Марии Богдановне поднести, доложить, принести на стол.

– А картошка-то! Нет, Михеич, у тебя картошка лучше, чем у нас в столовой!

– Так ведь без химии!

– А капуста! Это ж страсть, как вкусно!

– Давай, Иваныч, под капусточку!

– Мария Богдановна, мне Михеич секрет открыл, что вы всей семьей вместе паритесь, а он нам предложить побоялся!

– Так вы городские, Анатолий Иванович, не в обиду будь сказано. У вас там это не принято.

– Я ему сказал, что ничего такого особенного в этом не вижу, и если вы не возражали бы, да Тоня не возражала бы, то почему не попариться всем вместе?

– Вы это серьезно, Анатолий Иванович?

– И с большим моим уважением к вам, Мария Богдановна. А ты, Тонечка?

– Я согласна. Там в парной так душа отдыхает, что дурное и в голову не полезет …

– Вот, смотри, Иваныч, как твоя супруга хорошо сказала – душа отдыхает. Баня – для омовения души предназначена … Мать, ты как?

– Так приезжайте – в следующий раз и попаримся … Только без детей, Арише при посторонних срамно …

– Ариша, а откуда у тебя такие старые книги?