Далеко от Земли

– Сам в недоумении, старик. Вроде такая активная была, рассуждала здраво, как Карл Маркс. И вот, такое несчастье.

– А где лежит?

– Да в Ганнушкина бают.

– Хм… где это?

– Ну, адрес вроде как улица Потешная, три. Вон девчонки пытались к ней скататься, навестить, проведать как и что, да завернули их. Закрытое заведение, без разрешения главврача ни-ни…

Однако, думал я с лёгкой оторопью. Не шутит, стало быть, иномейский резидент. Принял превентивные меры. И как умно ведь сработано. Это вам не тупая физическая ликвидация. Гуманизм? Гуманизм, само собой, имеет место быть. Покойника назад не вернёшь, а психа вполне можно вылечить. Но, сильно подозреваю, гуманизм тут не единственная причина и даже не главная. Любая безвременная кончина молодой девушки, даже железно замаскированная под инфаркт или самоубийство, всегда вызывает массу вопросов. А если, скажем, Ниночка уже успела капнуть в органы или заложила куда-нибудь письмо – «в моей смерти прошу винить такую-то»? Психушка – совсем иное дело. Ну ясен пень, инопланетная шпионка эта самая Марина, суккуб-инкуб и прочая нечистая сила… да вы лежите, лежите, больная, не надо нервничать. Вот сейчас укольчик поставим, и сразу станет легче… А насчёт инопланетных агентов не переживайте, никуда они не денутся, все в итоге у нас окажутся. Так что спите спокойно, вам вредно волноваться!

– Ребята, как насчёт по чуть-чуть? – Коллеги явно намеревались разогреться.

– Ой, нет, спасибо! Нас ждут у Антона, там уже и стол накрыт, роднёй манкировать нельзя! – Иномейка, как всегда, мгновенно выдала подходящую версию. Здорово их там натаскивают на курсах, ничего не скажешь…

– Ну всё, мы исчезаем! Ещё раз с праздником всех! – Вейла потянула меня за руку, выводя из рассасывающейся толпы.

– С праздником!

Проспекты и улицы столицы были наполнены праздничным гулом и бодрыми победными маршами.

– Что-то не так?

– Потешная улица… – я криво усмехнулся. – Потешно, да…

Глаза иномейки сузились.

– А ты как думал, Антоша?

Прежде чем ответить, я задумался. А в самом деле, чего я ожидал?

– Скажи… что она знала-то, эта Ниночка? Что вообще могла знать?

Вейла чуть усмехнулась.

– Кроме «знать» есть ещё и «догадываться». Мужчин-иннурийцев деморализуют мои ноги, и больше они ни на что не глядят. Женщина, пристально следящая за успешной соперницей, способна подметить ой как немало.

В памяти послушно всплыло: «Она тварь! Она же нелюдь, суккуб, Антон, неужели ты не видишь?!»

– И в этом она права, – иномейка вновь усмехнулась, жёстко. – Нелюдь я. Любая медкомиссия подтвердит. Тем более патологоанатом.

– Ладно… – я встряхнулся. – Нас дома ждут!

* * *

– Ка-акая гостья!

– Здравствуйте, Алёна Павловна. Эдуард Николаевич, здрасте.

После того памятного дня, 8 марта, отношение моих родителей к потенциальной невестке стало не то чтобы отрицательное, но, скажем так, настороженное. Особенно мамы. Вне сомнения, женское сердце чуяло, насколько серьёзно прикипел сын к сей девушке. Отсюда и опасения – не сломает ли девица-красавица судьбу родного сына. Кольцо на пальце – это ведь так, внешний признак. Как и штамп в паспорте. Пальцы сыночка могут быть совершенно свободны от колец, однако что в том толку, если его сердце эта Марина заберёт с собой да и вывезет за пределы СССР?

– Эдуард Николаевич, а что вы на демонстрацию не пошли? Сегодня первый день хорошая погода.

– Так вышел я уже из пионерского возраста. Это вон Ленке впору с девчонками резвиться, да вам ещё с Антоном как молодым специалистам…

– Ленка обещала вернуться или как? – Я уже резал на кухне хлеб.

– Да кто её знает, когда она вернётся. – Мама мешала в посудине салат-оливье с непривычным ожесточением.

– Что случилось, ма? – негромко спросил я.

– Ничего пока не случилось.

– А мы не будем её ждать, – поднялся с дивана отец. – Нахохочется с подружками, проголодается, прибежит как милая. Мы-то за что должны страдать? Трудящиеся голодать не должны! У нас тут не Африка! Верно, Марина?

– Святая правда, Эдуард Николаевич, – в глазах «Марины» уже роились смешинки. – Не Африка у нас тут. Ой, не Африка! Три дня назад ещё была такая не Африка, зубы клацали.

– Просто нужно потеплее одеваться, – встряла мама, расставляя посуду.

– И с этим тоже трудно поспорить, – иномейка вздохнула. – Если исходить из экономии тепла, в Москве нужно почти всегда ходить в тёплой куртке и штанах. Ватных желательно. Но скажите, Алёна Павловна, вот вам никогда не приходила мысль, что женщины и молодые девушки в особенности в мешковидных нарядах выглядят безобразно?

– Почему обязательно безобразно?

– Вот видите… Вы привыкли. Присмотрелись. И безобразное кажется вам нормальным.

– Есть же вполне элегантные пальто, приталенные…

– Есть, есть. Но ходят-то в большинстве в мешковидных куртках. Привычка – страшная сила.

– Судя по вашим словам, Марина, вы только-только из мест, где под пальмой на ножке стоят фламинго.