Далеко от Земли

– Тошка, ты сегодня домой придёшь? – Ленка, как обычно, подобно Наполеону делала три дела сразу – сушила волосы феном, лопала бутерброд с маслом и вареньем и шелестела школьной тетрадью.

– А что такое?

– Да так… – она искоса глядела на меня. – Не каждый раз случается…

– Моя личная жизнь это, ферштейн?

– Да чего там не ферштейн… – вздохнула сестричка. – Тош, кто она всё же?

– Марина Денисовна Рязанцева. В ближайшей перспективе Привалова.

– Ну-ну… – глаза Ленки мокро заблестели.

– Эй-ей, ты чего?

– Да ничего… – девушка всхлипнула. – Влип ты, братик.

Я притянул её к себе, и сестрёнка с готовностью положила голову мне на грудь. Так, как любила в раннем детстве…

– Куда хоть её отправляют-то, Штирлицу твою? Или совершенно секретно?

– Абсолютно. Лен, я правда не в курсе.

Судорожный вздох.

– Вот скажи, отчего так? Родина-мать требует отдать ей жизнь… а зачем? Мать со своими детьми так не поступает вообще-то.

Я молча гладил сестру по голове. А что говорить? Увы… И так выходит, не только наша родина-мать порой поступает с детьми жестоко.

– Ладно, братик… – оторвалась наконец от моей широкой груди Ленка. – Иди уже, не губи карьеру.

Мартовский рассвет окрашивал небо радостным золотисто-розовым колером. День весеннего равноденствия… Вот интересно, отчего так? Та же продолжительность светового дня, что и в сентябре, та же высота светила над горизонтом. А рассвет совсем другой.

Я улыбнулся, вспоминая – зябкий осенний рассвет, нетерпеливо переминающаяся с ноги на ногу толпа, подкатывающий к остановке автобус, округлый, словно кусок попользованного мыла…

«Простите, вы выходите?»

В те дни осеннего равноденствия я встретил её. После стольких лет разлуки. Судьба дала мне ещё шанс. Нам дала… Полгода прошло. Земля описала полукруг в своём вечном пути вокруг Солнца.

День весеннего равноденствия. Когда день уже равен ночи, но ночь всё ещё сильна…

– Антон!

Заляпанный грязью «Запорожец» стоял напротив входа в вестибюль метро «Кунцевская», и из окошка мне улыбалась она. Странно, но особого изумления я почему-то не испытал. Просто, как всегда, в груди стало тепло и щекотно.

– Привет, – я поплотнее захлопнул дверцу, усаживаясь в машину. – Чего тебе не спится?

– Да так… – она улыбалась улыбкой Джоконды. – Мысли одолели. Ты столько раз встречал меня утром возле дома. И мне захотелось, чтобы сегодня всё было наоборот.

Я уже искал её губы, не встречая ни малейшего сопротивления. Какие всё-таки горячие у неё губы… сегодня…

– Вчера очень поздно ванну приняла, уже после полуночи, – уловила она ход моих мыслей. – Так что не успела остыть.

– Выражайся научно: «Не завершился переход в гипотермальную фазу».

– Ну ты прямо доктор наук у меня, – засмеялась Вейла. – Куда прикажете, барин?

– В присутствие вестимо. Государственные дела стоят без нас.

– Не извольте беспокоиться, барин, – иномейка повернула ключ зажигания. – Н-но, залётные!

«Ушастый» рванул с места, визжа шинами, точно гоночный кар.

– Ну так положи, – произнесла Вейла, чуть улыбаясь.

– Чего?

– Объясняю подробно. Сегодня я впервые сняла эти ужасные штаны по случаю относительно тёплой погоды. И в восторге. Ты ещё больше в восторге, тебе нравится вид моих ног в колготках, ты слегка возбуждён, и тебе хочется положить руку мне на бедро. Вот я и говорю – положи.

– Ужасная всё-таки машина – этот твой телепатор, – я положил руку как можно выше, ощущая под ладонью тугую горячую плоть. – Но иногда полезная. Сам бы я сроду не решился, до самого вечера. А если мне пожелалось бы, к примеру, чтобы ты и колготки сняла?

– А ты попробуй, – смешинки уже довольно густо роились в её глазах. – Проверь границы своей власти.

Я добросовестно сосредоточился, как можно отчётливей представляя сценку. Вот Вейла не спеша стягивает колготки… да-да, вместе с трусиками… вот моя рука скользит по её бедру… всё выше и выше… до nec plus ultra…

– Не работает? – участливо спросила иномейка. Бесенята так и прыгали в её глазищах.

– Сам удивлён, слушай. Всё вроде должно было получиться. То ли отказ телепатора, то ли недостаточная квалификация пользователя прибора…

И мы разом расхохотались.

«Запорожец» вдруг резко свернул во двор.

– Эй-эй, ты куда это?!

– Я тут при чём? – иномейка озиралась. – Я только руки на руле держу для вида. Это всё он, – тычок пальцем в сторону прилепленного на «торпеде» кубика-Рубика. – Видимо, счёл такой маршрут целесообразнее.

Автомобиль между тем стремительно катил дворами, без малейших колебаний срезая все углы, какие только возможно. Дорожные ямки, бордюры и прочую мелочь автомат игнорировал не хуже механика-водителя танка. Вот интересно, насколько обучен иномейский робот местным правилам дорожного движения? Пока что можно с немалой долей уверенности утверждать, что движется наше авто по правой стороне дороги… там, где это не мешает стальной целеустремлённости робота. А вот насчёт сигналов светофора такой уверенности уже не было. Просто мы ни разу не попадали на красный свет, всё время на зелёный. Случайность?