Далекое и близкое, старое и новое

Прошел год, и молодые написали старику письмо, что у них родился сын. Старик сейчас же телеграммой перевел им большую сумму денег и потребовал, чтобы молодые немедленно возвращались домой и обязательно ехали в 1-м классе.

Старшая сестра О. в Швейцарии, совсем умирающая, перенесена была в палату смертников, из которой уже никто живой не выходит. Рядом лежал умирающий В. Разговорились. В. говорит: «Вы знаете, что в этой палате все умирают?» – «Знаю». – «Давайте сговоримся, если произойдет чудо и мы выздоровеем, то поженимся...» Чудо произошло, оба выздоровели и поженились, был и ребенок. Господин В., выйдя из санатория, прожил еще, кажется, полтора года, простудился и умер. Умерла и М., а ее младшая сестра, туберкулезная О., живет до сих пор – ей уже 85 лет.

Церковный хор в нашей церкви во имя иконы Казанской Божией Матери вначале пел совсем неважно. Но когда со вторым транспортом приехала Вера Николаевна Самойленко²²⁷ , великолепно знающая церковную службу и обладающая замечательным свежим сопрано, хор наш преобразился. Вера Николаевна оказалась прекрасным регентом. А это дело у нас очень трудное, так как многие певчие опаздывают к службе, некоторые приходят к середине службы и даже к концу. Дисциплины никакой, а на спевки большинство не является. Самым исправным был Николай Леонидович Воробьев. Он же был у нас и псаломщиком. Часто начиналось богослужение, когда, кроме Веры Николаевны и Николая Леонидовича (бас), певчих не было, но этот дуэт был очень симпатичным. Были и службы, когда всю литургию пели бас и две октавы.

Приехавший в Чили епископ Леонтий²²⁸ , настоятель Свято-Троицкой церкви, как-то сказал, что хор в церкви иконы Казанской Божией Матери поет лучше и молитвенней и ему больше нравится. Это так обидело их регента, что он бросил регентствовать и ушел из церкви.

Отец протоиерей Иоанн Грамолин, с которым я так подружился в Австрии, в Зальцбурге, переехал в Аргентину. У нас с ним постоянная переписка, и я всегда прошу его молитв за себя, своих дочерей и внучку, оставшихся в Европе.

Сейчас же по приезде в Аргентину отец Иоанн нанял квартиру с большой комнатой, в которой ежедневно начал служить всенощную и литургию. Одновременно он приступил к сбору денег и постройке своего храма во имя Сергия Радонежского. Сейчас этот храм готов и освящен. Кроме ежедневных богослужений, у отца Иоанна церковноприходская школа, а все свободное от богослужений и школы время отец Иоанн проводит в посещении госпиталей Буэнос-Айреса, разыскивая православных. Он беседует с больными, наставляет, приходит со святыми дарами, исповедует, причащает... Целый день он в работе, а ему почти 90 лет. Замечательный священник. Есть ли еще такие? Прихожане его очень полюбили, и по их просьбе Священный синод наградил отца Иоанна Наперсным Крестом с украшениями.

И вот как-то пишет мне отец Иоанн: «Вижу, что одна пара – муж и жена и двое детей – каждый день в церкви на богослужениях. Познакомился и узнаю, что они не венчаны. Начал уговаривать обвенчаться, внушая, что это важно не только для них, но и для детей. Согласились со мной новые знакомые, но оказалось, что у них нет никаких документов – все пропали в теперешней разрухе, а без документов священник не имеет права венчать. Что же делать? Помолился я и повенчал без документов. А через несколько месяцев они подали в Священный синод просьбу о разводе. Священный синод запрашивает меня, на основании каких документов я повенчал эту пару? Я чистосердечно написал в Священный синод, что пожалел эту пару, пожалел их детей и обвенчал, сознавая, что не имею права венчать без документов». Сообщил мне все это отец Иоанн и прибавляет: «Теперь жду от Священного синода нахлобучку».

«Нахлобучка» вскоре последовала. Священный синод понял побуждения отца Иоанна и принял мудрое решение – он наградил отца Иоанна митрой.

Я не могу описать, как я был счастлив, когда получил об этом сообщение отца Иоанна. Ни одной своей награде я так не радовался.

Теперь отец Иоанн возведен в сан протопресвитера.

Подружился я здесь в Чили с полковником артиллерии Михаилом Александровичем Белошапкиным, старичком года на два старше меня. Он занялся здесь переплетным делом и дешево переплетал книги в нашей союзной библиотеке. Я начал учиться у него переплетному делу и только стал самостоятельно переплетать книги, как Михаил Александрович внезапно скончался. Это было для меня большим горем. Михаил Александрович был очень религиозным человеком, был одно время нашим псаломщиком, мы часто говорили с ним на религиозные темы. Остались после него тяжелобольная супруга и слабенькая прелестная внучка, только что блестяще окончившая Чилийскую гимназию.